Они признали, что Пастухов и Мухин организовали побег Злотникова с гауптвахты, а Томаса Ребане взяли с собой по его настоятельной просьбе. Свою причастность к взрыву они категорически отрицали…»

Олег Иванович помрачнел. Все это пахло очень серьезными осложнениями. Взрыв – теракт. Вмешательство в дела суверенного государства. И все это – в ситуации тщательно подготовленного заговора, часовой механизм которого уже начал отсчет!

– Так это они устроили взрыв или не они? – с нескрываемым раздражением спросил он.

– Я бы их за это не осудил, – помедлив, ответил Нифонтов. – Возможно, и сам поступил бы так же. Если бы был моложе. И если бы был евреем.

– Евреи‑то тут при чем? – не понял куратор.

– Евреи всегда при чем. Такое у них историческое предназначение. Артист Злотников – еврей. А фильм, как вы поняли, о подвигах фашистов в годы Великой Отечественной войны.

– Еврей? Но вы сказали, что его выбрали по типажу «простой русский парень из крестьянской семьи».

– Он соответствует этому типажу.

– Генерал, мне непонятна ваша позиция. Этот взрыв вынудил правительство Эстонии принять решение о перезахоронении фашиста и придать ему статус государственного мероприятия. Этот взрыв – очень сильный козырь в руках заговорщиков. И, зная это, вы говорите, что поступили бы так же?

– Я сделал оговорку: если бы был моложе, – напомнил Нифонтов. – Сейчас я умею просчитывать дальние последствия своих поступков. Они пока не умеют. Это и есть молодость. И она прекрасна. Взорвать все к чертовой матери, прихлопнуть этот фашистский гадюшник. А там будь что будет.

– Значит, все‑таки они устроили взрыв, – заключил Олег Иванович.

– Они это отрицают, – сухо возразил Нифонтов. – И у меня нет оснований им не верить.

«Они сообщили, что Томас Ребане, по его собственному признанию, не имеет никаких родственных связей со штандартенфюрером СС Альфонсом Ребане, а является лицом подставным. В частности, его уже использовали, чтобы испросить разрешение мэра Аугсбурга на получение останков Альфонса Ребане для перезахоронения в Таллине.

Еще во время переговоров с Янсеном у меня создалось впечатление, что его гораздо больше волнует безопасность Томаса Ребане, чем видеозапись, компрометирующая генерал‑лейтенанта Кейта. Это могло свидетельствовать о том, что Томаса Ребане предполагается использовать для решения каких‑то гораздо более серьезных задач…»

– О каких серьезных задачах идет речь? – прервавшись, спросил Олег Иванович.

– Заговор. Эта докладная была написана до того, как мы получили запись разговора на базе национал‑патриотов.

Дальнейшие события подтвердили обоснованность этого предположения.

Утром 26 февраля мне позвонил Юрген Янсен и попросил устроить ему встречу с Пастуховым, Злотниковым и Мухиным, чтобы сделать им деловое предложение. Встреча состоялась в одной из приемных российского посольства, оборудованных звукозаписывающей аппаратурой.

Деловое предложение Юргена Янсена заключалось в следующем. Руководство Национально‑патриотического союза заинтересовано в том, чтобы все мероприятия, связанные с доставкой останков Альфонса Ребане из Германии и торжественным захоронением их на кладбище Метсакальмисту, не были осложнены никакими эксцессами. В этом должна быть заинтересована и российская сторона, так как любые акции русских экстремистов, направленные на срыв этих мероприятий, вынудят эстонское правительство прибегнуть к жестким ответным действиям. Одной из таких провокационных акций может стать покушение на жизнь Томаса Ребане, внука национального героя Эстонии.