Покушение на Розу Марковну словно бы дало Томасу ключ для расшифровки заключенного в проклятьях генерала Мюйра смысла. И с чувством, похожим на панику, он вдруг понял, что это были не проклятья.

Это были пророчества.

«Ты убил моего отца. Ты убил свою жену. Ты убил неродившихся детей своей дочери. А теперь ты убьешь ее. Ты убьешь свою дочь, проклятый ублюдок! Это сделаешь ты, ты!»

И вот, Агния Штейн застрелилась, а Роза Марковна только чудом не взорвалась.

«Ты убил всех солдат и офицеров, с которыми ты воевал. Ты убил всех „лесных братьев“».

Это было не очень понятно, но факт оставался фактом. Эстонскую дивизию расстреляли? Расстреляли. «Лесных братьев» уничтожили? Уничтожили.

«Ты убивал всех, с кем пересекались твои пути».

Генерал Мюйр. Труп. Ну, допустим, с ним пути дедули пересекались. А как вписывается в эту схему Краб?

А очень просто, понял Томас. Наследство. Краб попытался наложить на него лапу – труп. Сымер сунулся – труп. Да ведь и Розу Марковну пытались убить только потому, что она наследница своего отца и могла отказаться от накупленной им земли в пользу России!

Следующая мысль, выдернутая из сознания предыдущими, как щука крючком перемета, заставила Томаса вскочить с кровати и заходить по спальне.

А сам он? Он же и сам в некотором роде наследник!

Так вот почему Мюйр сказал: «Ты убьешь даже своего несуразного внука!»

А Рита сказала: «Потом я стану вдовой». И еще она сказала про ребят: «Вот они тебя и убьют. И это будет – рука Москвы. А потом уберут их».

И все это только из‑за того, что эти проклятые купчие нашлись?!

А что напророчила себе сама Рита? «Но я недолго буду самой богатой вдовой Эстонии. Потому что я вмажусь и меня вернут в клинику доктора Феллера. Теперь уже навсегда».

Но даже это еще не все. Даже это!

Томас вышел в гостиную, где в кресле перед телевизором расположился дядя Костя. Дверь из гостиной в музыкальный салон была открыта. Была почему‑то открыта и дверь, которая вела из салона в комнату охраны. Томас закурил и начал прикидывать, как бы ему половчей задать самый главный вопрос, который сейчас его волновал.

– О чем задумался? – очень кстати спросил дядя Костя.

– Да так, о жизни, – ответил Томас. – Скажите, я не совсем разобрался в одном деле. Серж что‑то говорил про ситуацию гражданской войны. Что она может возникнуть у нас в Эстонии.

Дядя Костя выключил телевизор и спросил:

– Он говорил это тебе?

– Нет. Розе Марковне, – объяснил Томас. – При мне. И я так понял, что гражданская война может возникнуть из‑за недвижимости дедули. Это возможно?

– В жизни все возможно. Даже то, что кажется невозможным.

– Ладно, спрошу по‑другому. Это вероятно?

– В жизни все вероятно. Даже самое невероятное.

– А вы могли бы сказать мне это как‑нибудь попроще?

– Ты ждешь, чтобы я тебя утешил? – спросил дядя Костя. – Или чтобы сказал правду?

– Чтобы утешили, – честно ответил Томас.

– Мне нечем тебя утешить.

Что ж, это был ответ. Похоже, на ответ более ясный этот человек был не способен.

– Какая у вас профессия, дядя Костя? – поинтересовался Томас.

– Да как тебе сказать? Профессия у меня не особо престижная, но нужная во все времена.