– Какой комментарий вы хотели от меня получить? – спросил Олег Иванович, понимая, что наступает самая важная для Нифонтова часть разговора, но не ощущая в ней никакой опасности для себя.

– Я не спрашиваю, почему вы дали эту информацию Генриху Вайно. Я хочу знать: чем он мотивировал свою просьбу?

– Вы даже мысли не допускаете, что информацию о ваших людях дал не я, а кто‑то другой?

– Информации о них нет нигде. Только их старые личные дела в архиве Минобороны. О команде Пастухова известно только мне, генералу Голубкову и вам.

– Не понимаю вашего тона, генерал. Вайно хотел получить информацию о людях, которых нанимают в охрану особо важной персоны. Как я теперь понимаю, эта персона – Томас Ребане. Я не видел причин, чтобы отказать ему в этой просьбе. Эта информация абсолютно невинна. То, что я сообщил, не составляет никакого секрета. Сведения об их службе можно без особого труда получить в архиве Минобороны, а чем они занимаются сейчас – по месту жительства. Возможно, мне не следовало упоминать об их гонорарах, – добавил он. – Согласен. Но это могли быть гонорары за их работу в агентстве «МХ плюс». Вольно же было Генриху Вайно трактовать это, как плату за выполнение специальных заданий. Можно даже сказать, что я оказал вашим людям услугу: помог им получить очень даже неплохой контракт.

– Какое у вас образование, Олег Иванович?

– Экономический факультет МГУ и заочный юридический институт, – ответил куратор, удивленный неожиданным вопросом. – Плюс курс обучения в Международном центре стратегических исследований имени Джорджа Маршалла в Гармиш‑Партенкирхене.

– Поразительно. И не понимаете, что вы засветили ребят? Я был лучшего мнения об этом центре. Вы их подставили. Именно тем, что эта невинная информация поступила от вас. Генрих Вайно знает, где и кем вы работаете. И если у вас была информация об этих людях, это уже само говорит о том, кто они такие.

– А кто они такие?

– Они – никто, – резко ответил Нифонтов. – В этом их главная ценность для нас. И главная защита – для них. Мы используем их только тогда, когда не можем задействовать официальные силовые структуры. Вы их расшифровали. И лишили единственного прикрытия.

– Вы сгущаете краски, генерал, – возразил Олег Иванович. – Генрих Вайно, как вы сами могли судить по его реакции, и мысли не допускает, что они профессионалы, отправленные на задание.

– Только потому, что он, возможно, тоже учился в Гармиш‑Партенкирхене, – парировал Нифонтов. – А Юрген Янсен допускает. Более того – он абсолютно в этом уверен. Потому что он бывший полковник КГБ и закончил академию КГБ. А там очень хорошо учили анализировать информацию и делать выводы из самых невинных сведений. Почему, по‑вашему, Янсен заплатил им бешеные деньги и тем самым привязал к Томасу Ребане? Да потому что он понял, кто они такие!

– Виноват, – признал Олег Иванович, рассудив, что не стоит обострять отношения. – Чего вы хотите от меня? Чтобы я принес извинения? Приношу.

– Я‑то ваши извинения приму. А вот примут ли их жены этих ребят, если по вашей милости станут вдовами?

– Генерал, я по‑прежнему не понимаю, почему вы видите все в таких мрачных тонах.

– Вы это поймете, когда их арестуют, навесят на них нападение на воинскую часть, взрыв на съемочной площадке и даже убийство Томаса Ребане, если в нем возникнет необходимость – а она может возникнуть. И еще Бог знает что. И все это будет – рука Москвы! И нам останется либо признать, что это наши люди. Либо отречься от них. Что мы и сделаем.

Нифонтов помолчал и перешел на официальный тон:

– Прошу немедленно дать нашему послу в Таллине и эстонской резидентуре следующие указания.