— Адик, начинать разгрузку?

Я кивнул.

— Перенеси все на корабль квасттов — и как можно скорее!

Он открыл передний люк нашего капера и принялся вытаскивать оттуда всевозможное оружие и снаряжение.

Ильдико дотащила маленького медика до туко, уже не освещенного габаритной фарой, мы с Ба-Каркаром не отставали. Зорик поднимался по склону, неся на плечах последнего пленника; бывший солдат сбросил белую маскировочную робу.

— Пришлось уложить пилота, когда он потянулся за оружием, — заметил он. — Не похоже, чтобы он успел доложить в диспетчерский центр, наверное, ждал сообщения остальных.

— Проверим, — кивнул я. — Отнеси его к другим соням и хорошенько свяжи. Потом помоги Айвору с погрузкой. Да, и не забудьте загасить сигнальный маяк.

— Нет проблем, — отчеканил Зорик О'Тул.

Мы пропустили Ба-Каркара внутрь туко, и он несколько мгновений рассматривал приборы в капитанской рубке.

— Асаил, коммутатор не включали.

— Тогда включи его и проверь, не хочет ли кто-нибудь из Тактака выйти на связь со спасателями. — Я повернулся к пленнику: — Слушай меня. Жизнь твоих товарищей зависит от того, что ты сделаешь в течение следующих десяти минут. Будешь слушаться, вреда им не причинят. Мы будем держать вас в плену некоторое время, а потом отпустим. Ба-Каркар подтвердит мои слова.

— Он говорит правду. Он вонючий ублюдок, но не лгун. Как тебя зовут?

— Гогатар, — пробормотал доктор. — Я искусный целитель.

— Хорошо, Гогатар, — улыбнулся я. — Мне нужно, чтобы ты передал на диспетчерский центр Тактака следующее.

Я сказал, и он соскочил с места и выдал вполне ожидаемый концерт протестующей песни и пляски. Ба-Каркар, Ильдико и я то угрожали, то уговаривали его — и он сдался гораздо быстрее, чем могло бы быть. Мы усадили маленького, еще трясущегося доктора в кресло пилота.

— Я контролирую аппарат связи, — заверил я, чтобы избежать непредвиденных осложнений. — Повторишь первую фразу несколько раз. Ты не узнаешь, когда именно твои слова передадут по сети, так что нет никакого смысла предупреждать диспетчеров. Готов?

Гогатар склонил маленькую голову, изумрудного цвета антеннки на макушке горестно поникли.

— Тактак-центр, слышите меня? Тактак-центр, слышите меня? — монотонно зачирикал он.

Я подключил его и услышал ответ, который мне тут же перевел Ба-Каркар.

— Слышим. Говорите.

Я заставил доктора сказать, что все его коллеги мертвы, и остался он один. Спасатели нашли рухнувший корабль на площадке, покрытой треснутым асфальтом. Они приземлились, четверо спасателей, как обычно, поднялись на борт упавшего судна. Стоило им оказаться внутри, как на поверхность через многочисленные трещины вырвался поток битумной лавы, платформа, на которой лежал капер, ушла вниз — а вместе ней завалило и сам корабль.

Диспетчер разразился целой какофонией испуганных писков и чириканий, но я не стал утруждать Ба-Каркара переводом. Гогатар сказал диспетчеру, что платформа, на которой стоит его собственный катер, тоже медленно тонет в асфальтовой трясине. Спастись невозможно.

— Попрощайся с ними, — приказал я.

Он так и подскочил на кресле.

— Не-е-е-е-е-ет!

Я выключил передатчик.

— Все отлично, ты просто молодец. Даже последний штрих — предсмертный вопль. Давай, Ильди.

Маленький дротик воткнулся между лопатками доктора, и Ильдико поймала падающее тельце.

— Это не обязательно! — запротестовал Ба-Каркар.

— Это целесообразно, — возразил я.