Изменить размер шрифта - +
Тут он был у себя дома, знал все ходы и выходы и без всякого особого труда (не считая того, что сапоги пришлось нести в ручках) через потайную дверь проник сразу в кабинет барона Барана.

Здесь фон Гадке, не зажигая света и впопыхах поставив сапоги на стол, позвонил на один секретный аэродром и от имени начальства приказал подготовить к боевому вылету самолёт типа «Бух-трах-13».

И едва только фон Гадке выскользнул через потайную дверь, в обычную дверь вошёл сам барон Баран.

Увидев на своём столе сапоги, он так завопил от очень сильного возмущения и не менее сильного негодования, что фон Гадке услышал это и захехекал во всё горлышко. Он влез в бароно-баранскую машину и помчался, взвизгивая от восторга.

Проезжая по центральной площади перед центральной шпионской школой, он увидел на чёрном мраморном пьедестале стеклянную банку, в которой плавал какой-то старикашка в форме оберфобергогердрамхамшнапсфюрера. В почётном карауле застыли четыре штуки молодых кадров (правда, один застыл не совсем — ковырял в носу с таким старанием, словно пытался задеть глаз изнутри) с автоматами в руках.

Фон Гадке притормозил и крикнул в окошко:

— Майль!

— Фиг майль! Фиг майль! Фиг майль! — рявкнули три штуки молодых кадров, а четвёртый не рявкнул: не смог быстро вытащить палец из носа.

«Удивительное я существо, — с упоением подумал фон Гадке. — Получается, что я и в банке почётно плаваю, я и здесь вот в бронированном автомобиле этого барона Барана! А сапоги мои у него, хе-хе, на столе! А скоро я сяду в самолёт с большой бомбой. Ух! Внимание, приготовились… только бы руки не дрогнули! Не дрогнут!»

Ворота раскрылись, и машина с ходу вырвалась на шоссе, сбив начальника караула, который хотел остановить её поднятой вверх рукой с пистолетом-пулемётом, заметив за рулём незнакомую личность, правда, похожую на заспиртованного фон Гадке.

Загремели выстрелы, затрещали длинные автоматные очереди.

«Пуляйте, пуляйте! — насмешливо, даже саркастически подумал фон Гадке. — В бронированный-то автомобиль! Хе-хе!»

Машина мчалась на дичайшей скорости, на поворотах она лишь чудом не переворачивалась. Конечно, анекдот получился самый настоящий! Ведь автомобиль барона Барана был самым быстроходным в гараже Центрхапштаба, и ни одна машина не могла догнать фон Гадке.

Загудел телефон, он улучил момент и сбросил трубку на сиденье — опасно было руки отрывать от баранки. Но и так было слышно, даже сквозь шум мотора, как орал барон Баран:

— Фон Гадке! Гад ты Фонке, вот ты кто! Куда тебя, старого микроба, несёт?! Машину разобьёшь, проходимец ты незаспиртованный! Пожалей машину, а я тебя пожалею! Верни машину, я всё прощу!

Прижав трубку плечиком к шейке, фон Гадке тоже заорал:

— Баран ты Барон недорезанный! Я за твоей баранкой! Ты лишил меня самого главного в жизни — работы! Сам тунеядец, и другим трудиться не даёшь!

— Останови машину! Потом поговорим! По душам!

— Я тебе покажу, как надо трудиться! Вкалывать как надо, не жалея ни сил, ни жизни, ни машины! Ма-а-а-айль! — И фон Гадке вырвал трубку вместе с проводом, чтобы брань барона Барана не мешала ему.

Впереди было наиболее опасное место — железнодорожный переезд. Вот тут его, конечно, и подкарауливают. Надеются, дураки примитивные, что, дескать, сейчас он остановится, а мы его цап-царап-сцап! Я вам устрою иллюминацию!

Вам нужна машина начальника Центрхапштаба?

Пожалуйста, получите, будьте настолько любезны!

Фон Гадке до самого предельного предела выжал из мотора всю возможную скорость, еле-еле-е…е…е…ле! — открыл прижимаемую встречным ветром дверцу и выпрыгнул.

Сильным потоком воздуха его отбросило очень далеко назад, несколько раз перевернуло и швырнуло в кювет, а там было — опять майн гот! — что-то среднее между водой и грязью, но фон Гадке опять — майль! — остался жив.

Быстрый переход