Человечек со вкусом зевнул и потянулся. Острый глаз Зибеллы различил сверкнувшие сталью зубки.

— Что вам? — пропищал зелененький.

— Мунин, вы готовы?

— Разумеется. Всегда готовы.

— Завтра мы выпустим вас.

— Завтра мы выпустим вас.

— Тогда и приходите завтра. А сейчас я ложусь досыпать, такой интересный сон снился.

— Каков нахал, — тихо пробормотала Семь Сотых, но человек услышал.

— Поосторожнее, крыса. А то я тебе лапы оборву.

— Не-ет… — опешила крыса. — Ка-аков… Забываешься, Мунин.

Человечек уже совсем проснулся и поманил крысу пальчиком.

— Иди сюда, смелая.

Крыса зашипела от злости и двинулась на него. Но большой человек прикрикнул:

— Угомонитесь оба! Нашли время затевать ссоры.

Он небрежным движением кинул зелененького обратно в гнездо и оттолкнул крысу ногой. Та встопорщила усы и заворчала:

— Наглец… Да я бы его… Не посмотрю, что потусторонний!.. Я ведь имею десятый дан… Магистр чародейства… Найду управу…

Большой человек насмешливо посмотрел на нее хмыкнул и ушел… прямо сквозь стену! Зибелла растерянно заморгал, окончательно поверив, что рехнулся. Крыса по инерции ругалась еще минут пять, потом успокоилась и повернулась к связанному горностаю.

— Загрызть тебя, что ли? Или отдать тебя девочкам? Как ты полагаешь?

Зибелла притворился, что снова лишился чувств. Крыса заметила, что ее упражнения в сквернословии остались без внимания, погрустнела и юркнула в воздухопровод. Зибелла остался размышлять о своей горестной участи. Впрочем, долго он не печалился. Обнаружилось, что челюсти ему связали не слишком надежно. Горностай принялся старательно жевать попавшийся в зубы кусочек веревки, и вскоре его труды были вознаграждены. Зибелла полностью освободил пасть. Не теряя времени даром, он вцепился в веревку, стягивающую задние лапы.

Горностай мешком рухнул на пол, вскочил на подгибающиеся лапки и очумело закрутил головой. Больше всего Зибелла опасался, как бы поднятый им шум не привлек внимания тех странных зеленых человечков. Но белесые шары безмолвно покачивались под потолком.

Едва горностай перевел дух, как в воздуховоде послышалось подозрительное поскребывание. Он припустил во весь опор. Не важно куда, лишь бы оказаться подальше от этого проклятого места. Почему проклятого? В углу он заметил кучку белых косточек, похоже, здесь закончил свой жизненный путь какой-то менее удачливый крысолов. Следовало узнать о противнике побольше, но Зибелла не смог противиться желанию удрать.

Как он бежал по бесконечному лабиринту — не помнит. На свое счастье Зибелла попал в вытяжную трубу подземной кухни, что определил по аппетитному запаху котлет. Горностай долго скулил и скребся у вентиляционной решетки, пока повар наконец не обратил внимание по посторонние звуки. Увидев Зибеллу, он отнюдь не пришел в восторг, напротив, замахнулся половником и заорал: «Брысь, крыса паршивая!» — чем уязвил Зибеллу до глубины души. Сначала горностай намеревался в благодарность за освобождение лизнуть его в нос, но теперь предпочел цапнуть за ногу и смыться, пока повар не пришел в себя.

Каким-то чудом Зибелла выбрался на поверхность из подземных капониров космодрома и насмерть измученный доплелся до офицерского общежития, где мы с Ерофеем тщетно гадали, куда он запропастился.

Напившись молока до полного осоловения, Зибелла вкратце рассказал о своих похождениях и заснул.

— Что скажешь по этому поводу? — спросил Ерофей, поскребывая бороду.

— И верится, и не верится.