— Мы старались, — скромно сказал я.

— Признаться откровенно, поначалу я не слишком верил вам. Более того, мне касалось, что затевается грандиозное мошенничество, но факты вещь упрямая. Система «Трезубец» заступила на боевое дежурство, и это целиком ваша заслуга. Я решил внести в правительство представление о вашем награждении. Я полагаю, это будет справедливо.

— Но в успехе операций не только моя заслуга.

Одутловатые щеки маршала колыхнулись.

— Мне все превосходно известно. Никто не забыт и ничто не забыто. Но поймут ли меня, если я представлю к награде домового? Сейчас и без того всякие журналисты и писаки так и норовят искупать нас в грязи, а подвернется столь благоприятный случай…

— Но… — попытался я вставить хоть словечко.

— Не надо, — веско сказал Главный Маршал. — Я заранее знаю все, что вы хотите сказать. Вам представляется, что я, имея на плечах гербы, волен принимать любые решения. Если бы! Я тоже связан. И гораздо сильнее вас, ибо под полученными вами приказами всегда стоит чья-то подпись. Под теми полунамеками, которые управляют мною, подписей нет. Но за их нарушения спросят в тысячу раз строже.

Он устало вздохнул.

— Я вас понимаю, — посочувствовал я.

— Надеюсь, что вы сумеете объяснить это своим товарищам.

— Один из них погиб.

— Примите мои соболезнования.

— Но мы всегда готовы…

— Это то, что я и надеялся услышать, — просиял он. — Вашу заслуги не будут забыты. Вы не только получите орден, но и будете произведены в следующее звание. Уже готов приказ о присвоении вас звания генерал-лейтенанта.

Я вскочил и вытянулся.

— Служу Советскому Союзу!

— Не надо, — остановил меня маршал, отечески улыбнувшись. — Оставьте это лейтенантам, сколько раз повторять. Ваше звание избавляет вас от таких условностей.

Я позволил себе скромно улыбнуться.

— Это знак уважения.

Главный Маршал тоже улыбнулся, потом посерьезнел.

— У меня имеется новое задание для вас.

— Но, товарищ маршал, я хотел вернуться обратно в избушку и продолжить теоретические исследования.

Пенсне негодующе сверкнуло.

— Какая теория в такой угрожающий момент?! К тому же вы на действительной военной службе!

— Но я полагаю, что это временно, — удивился я.

— Напрасно, — сказал маршал. Всякая доброжелательность напрочь исчезла с его лица. Он стал похож на суровых римских полководцев, которые, не колеблясь, прибегают к децимации проштрафившихся легионов, расстреливают дезертиров и вводят танки на улицы. В Древнем Риме не было танков? Все равно вводят! — Мы с вами не в казаки-разбойники играем. Мы стоим на страже государственной безопасности!

— Коготок увяз — всей птичке пропасть! — невесело откликнулся я.

— Если хотите — так, — жестко ответил маршал.

Повисло тяжелое молчание. Наконец я собрался с духом и безо всякого энтузиазма заметил:

— Если бы вы только видели, какая капуста у меня на огороде.

Главный маршал прищурился, словно целясь.

— Вы напрасно стараетесь меня оскорбить. Если я решу, что это вам удалось, вы крепко пожалеете…

— У меня в мыслях не было.

— Вы пока что не император, чтобы хвастать капустой.

Я почувствовал, как краснеют уши.

— Какое новое задание вы хотите мне поручить?

Маршал вновь сделал официальное лицо.