- Похоже, приехали, - проговорил Леня, затормозив в нескольких кварталах от особняка, за густыми кустами сирени, скрывавшими его автомобиль от любопытных глаз.

 ***

 Алена открыла багажник и позвала брата.

 - Ну, еще одно, последнее усилие! - проговорила она, увидев, с каким отвращением тот смотрит на неподъемный мешок.

 Вдвоем они втащили тюк на крыльцо.

 - Что-то она совсем не шевелится, - озабоченно проговорил Кирилл, - я уже начинаю беспокоиться, не случилось ли с ней чего! Ты с этим средством-то не переборщила?

 - Ничего с ней не случилось! - отмахнулась Алена, открывая дверь. - Ты видел, какая она здоровенная? Ее и об асфальт не расшибешь!

 Из мешка донеслось глухое мычание, косвенно подтверждающее Аленины слова.

 Кирилл с кряхтением поднял мешок и вынужден был согласиться, что их пленница на редкость крупная и здоровая женщина, и вряд ли ей может причинить вред небольшая доза хлороформа. Судя по ее весу, и небольшая доза цианистого калия не могла бы ей серьезно повредить.

 Он из последних сил втащил тюк в гостиную и со вздохом облегчения свалил его на ковер.

 - Ну, давай, распаковывай! - распорядилась Алена. - Сейчас мы с ней поговорим по душам!

 Давно у меня на эту заразу душа горит!

 Мешок дернулся, и из него снова замычали.

 Кирилл послушно наклонился и складным ножом перерезал опутывающие мешковину веревки.

 Затем он потащил мешок на себя, высвобождая безмолвно извивающуюся пленницу.

 Сначала его глазам представились черные ботинки приблизительно сорок пятого размера. Кирилл подумал, что нога у тетки вполне соответствует ее габаритам, хотя и не совсем понятно, почему она носит мужскую обувь.

 Когда он увидел безусловно мужские черные брюки, мысли его окончательно спутались, однако по инерции он продолжал стаскивать мешок.

 И наконец перед изумленным взглядом Кирилла предстал крепкий, коренастый, широкоплечий мужчина лет пятидесяти с густыми кустистыми бакенбардами и маленькими глубоко посаженными глазами.

 Глаза эти и в обычное время смотрели мрачно и угрюмо, сейчас же они яростно сверкали, так что, казалось, от них можно прикуривать.

 В довершение образа, рот неожиданного гостя был варварски заклеен широкой полоской скотча.

 Именно по этой причине мужчина не выражал членораздельно свои бурные эмоции, а только глухо и злобно мычал.

 Впрочем, как только с него сняли мешок, он моментально содрал со своего лица скотч и разразился потоком отборной брани.

 - Вы, подонки тухлые, сопляки недоношенные, молокососы чертовы, вы что о себе возомнили? Вы на Жетона посмели наехать? Да я не таких как вы пачками в бетон закатывал! Да вы передо мной на коленях ползать будете да упрашивать, чтобы скорей вас прикончил!

 Дальнейшие употребленные им выражения были куда более цветисты и выразительны, однако, к сожалению, совершенно непечатны.

 Однако, будучи человеком действия, Георгий Нахапетович не ограничился отборной руганью.

 Он вытащил из-за пояса брюк спрятанный там пистолет (не замеченный ресторанным охранником) и направил его на совершенно растерянных Мухиных.

 - А ну, стерва коротконогая, каракатица вислозадая, вяжи своего тупого братца! - приказал он Алене, бросив ей толстую веревку, которой только что был обвязан мешок, в котором Кирилл и Алена притащили его буквально на свою голову.

 Алена, злобно шипя, вынуждена была подчиниться этому приказу, потому что яростный взгляд Жетона не оставлял ни малейших сомнений, что в противном случае он не задумываясь пустит в ход оружие.

 - Ты, мужик, - уныло простонал Кирилл, пока сестра завязывала его руки, - может, мы с тобой договоримся? Конкретно, чего тебе надо? Откуда ты свалился на нашу голову?

 - На хрена мне с вами договариваться! - рявкнул Жетон.