Шепчущий позволил себе роскошь улыбки.

— Ну что, по рукам, богиня?

— Немедленно объясни, чтоб тебе вороны глаза выклевали!

Сияя, оракул объяснил ей.

За рекой Локи пылающим снарядом бросился к воротам Нижнего мира. Хель видела, что он почти выгорел, его подпись напоминала угасающее пламя, лицо было искажено усилием и концентрацией.

За ним неслись Тор, Мэдди, Змей со Старостью, продолжающей цепляться за его хвост, и сновидцы. Сотни, тысячи сновидцев, толпами рванувших за ними, когда крепость распалась. Все направлялись к реке.

Дрожь пробежала по Миру мертвых, глубокая дрожь, которая сотрясла царство Хель до самого его основания, сдвинув камни, что лежали на своих местах с начала мира, пустив ударные волны по рядам мертвых, отчего заплясали кости, полетела пыль, туман рассеялся, а иссохшее горло Хель исторгло вопль ярости.

— Что здесь творится? — заорала богиня мертвых.

Часы смерти в ее руке показывали, что осталось не больше восьмидесяти пяти секунд.

— Это сам Хаос стучит к тебе в дверь. Хаос в поисках своих пленников. Если Локи спасется, он ворвется…

— Это Локи натворил?

— Убей его немедленно. Спаси свое царство и себя.

— А если ты ошибаешься, оракул?

— Тебе все равно достанется Бальдр. Стоит ли отказываться?

— Бальдр.

Второй раз за последние пятьсот лет Хель невольно вздохнула.

— Семьдесят секунд.

— Но я…

— Шестьдесят секунд — и ты увидишь Бальдра живым. Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь…

— Хорошо! Хорошо!

Хель протянула мертвую руку — пальцы на ней были костями, хрупкими и желтыми в жутком свете. В ее паучьей тени спал Локи, одна его рука лежала на песчаной земле Хель, изуродованные губы кривила тонкая улыбка. Серебряная нить, что связывала его с Нижним миром, мерцала, как моток паутинки.

— Ну же, госпожа. Забери его жизнь.

Хель потянулась мертвой рукой и оборвала нить.

И в тот же миг раздался страшный звук чего-то рвущегося, раскалывающегося, расцепляющегося — словно сами миры рассыпались по швам, — и одновременно произошло следующее.

Рунный камень Сахарка стал черным, как деготь.

Один ощутил волну энергии, пронесшуюся мимо него, когда десять тысяч новопреставленных хлынули в Мир мертвых.

В Нижнем мире Йормунганд преодолел ворота и нырнул головой вперед в реку Сон.

Локи последовал за ним, у него еще оставалось в запасе несколько секунд — и с размаху налетел на невидимую преграду, закрутился в смертельном штопоре и неуправляемо полетел обратно в яму.

А в Крае Света Почетный магистр номер 262, человек, который в другой жизни откликался на имя Форчуна Гудчайлда, успел лишь спросить себя: «Да как же мы попадем в Нижний мир?» — прежде чем Безымянный произнес одно-единственное Слово и магистр упал мертвее мертвого на пол Совета двенадцати.

— Начинается, — произнес Шепчущий.

— Что начинается? — поинтересовалась Хель.

— Конец, — ответил Шепчущий, мягко мерцая. — Последняя схватка Порядка и Хаоса. Конец Всего.

И Хель увидела, как он меняется: каменная голова пустила побег, точно кошмарный цветок. Воздух начал сгущаться; и теперь она различила его истинное обличье, поначалу призрачное, но заметно проясняющееся. Сияющая фигура, чуть сгорбленная, прикрытые глаза на худощавом лице, посох с рунами, которые мерцали и кружились.

— Кто ты? — спросила Хель.

Шепчущий улыбнулся.

— Дорогая, я очень много кем был. Я был Мимиром Мудрым.