Шесть лет назад пятнадцатилетие Игана праздновали не в столице, а в родовом замке Боровичей, потому что в Златограде в то время свирепствовал мор. Там был и Эндре. Иган сам налил ему вина, чтобы кузен мог выпить за его здоровье. А потом придворный астролог Рин Модовски заинтересовал принца Эндре маленькими пирожками с олениной и сыром, приготовленными по новому рецепту.

 Неужели и его...

- Нет! - прошептал герцог, и губы его задрожали. - Нет, только не это! Он не посмел бы. Он...

 А почему нет? Император принял решение. Через несколько дней его легат Роллин прибудет в Златоград с десятитысячной армией. Кревелог совсем недолго будет лишен верховной власти...

- Проклятый пес! - Еще миг назад Иганом владел слепой ужас, теперь он чувствовал только злобу. - Я заставлю тебя говорить. Я...

 Новый звук заставил его забыть о яде и Абдарко. Сперва Игану показалось, что это обман слуха, что ему послышалось. Но потом он вновь услышал это, и сердце его, заледеневшее от ужаса, разом погрузилось в жаркую волну счастья.

 Он услышал, как за окном его опочивальни далекий и тихий женский голос, пел знакомую песню о любви принца и простой танцовщицы.

- Соня?! - Слезы хлынули у Игана из глаз. - Соня!

 Он даже не помнил, как оделся. Набросил плащ, схватил со столика короткий парадный меч, выскочил в коридор, пронесся мимо испуганного слуги, пролетел по коридору к лестнице. Командир ночной стражи бросился ему навстречу - Иган остановил его жестом и побежал дальше. Он выбежал из дворца в ночь, в мороз, но холод больше не мучил его.

 Во дворе было пусто. В ночном воздухе летали редкие снежинки, ледяной ветер завывал над зубчатыми стенами. Обметая плиты двора плащом, Иган добежал до конюшни. В свете висевшего на крюке фонаря герцог увидел спавшего на куче сена мальчика-грума и почему-то ощутил желание свернуть ему шею. Но времени наказывать грума за нерадивость не было, песня Сони звала его. Схватив первое попавшее седло, герцог побежал к стойлу Лескора, своего коня. И тут случилось странное.

 Лескор, всегда покладистый и добрый, отлично выезженный и любящий Игана, будто не узнал его. Захрапел, заржал, прижал уши, начал пятиться от Игана, испуганно косясь на него черным блестящим глазом. Иган шагнул вперед, но конь яростно заржал, вскинулся на дыбы. Чтобы избежать удара копытами, герцог прянул назад, выпустив из рук седло. Страх Лескора передался остальным лошадям - конюшня наполнилась ржанием, топотом, стуком, храпением. Иган еще несколько мгновений изумленно наблюдал за тем, как беснуется его конь, потом выругался и побежал искать хлыст. И столкнулся с проснувшимся грумом.

- Аааааа! - заорал мальчик, увидев лицо герцога, и бросился вон. Иган выбежал за ним из конюшни и тут заметил, что на боевых галереях вдоль стен заметались огни факелов.

 Нельзя, чтобы они видели его. Никак нельзя допустить, чтобы они помешали ему встретиться с Соней.

 Иган побежал по заснеженным плитам к воротам цитадели - так быстро, как только мог. Он совсем не удивился, когда его ноги перестали ощущать землю, а полы плаща раскрылись в два больших черных крыла. Он слышал испуганные крики за спиной, но каменные зубцы стен промелькнули под ним, и зимняя ночь обступила со всех сторон.

- "Я лечу! - подумал Иган, глядя вниз, на удаляющуюся землю, на башни Нового дворца, которые остались позади и выглядели теперь, как игрушечные. - Бог ты мой, я лечу! Теперь все понятно. Это сон! Мне снится все это. Святые пророки, какой чудесный сон!"

 Конечно, такого не может быть на самом деле. Поддерживаемый сильным ветром, Иган летел мимо башен Градца, над крышами златоградских домов, как птица. Небывалый восторг овладел им, и герцог захохотал.