А потом вообще фантастика: через десять лет, в 955 г., Ольга, которой должно быть уже под семьдесят, едет креститься в Константинополь, где ее красотой (!!!), по словам греческих хронистов, сражен сам император Византии! Жениться предлагал.

Вот тут-то становится понятно, что в Константинополе очам греков предстала не 70-летняя старушка, а красивая женщина, лет, учитывая дату рождения Святослава, максимум тридцати пяти и уж никак не старше сорока. Это тот самый возраст, когда женщина, особенно ухоженная, каковой и были королевские особы, все еще производит впечатление на мужчин, возможно, даже большее, чем молодые девушки. Таким образом, княгиня Ольга — это уже совсем другая женщина, а совсем не первая жена Ингвара.

Записи пуешественников, пребывавших на территории Руси в XII-XIII вв., четко разделяют жителей Руси на северных и южных. Они отличаются и убранством, и богами (на Севере поклоняются Велесу, Ладу, Тору, на юге — Перуну, Дажьбогу, Мокоши), и характерами. Так, киевские русы описаны как люди храбрые и воинственные, любящие быстрые атаки на врага, но не отличающиеся большой стойкостью в бою. Северяне же характеризовались как люди, вообще войн не любящие, медлительные, поэтичные, но что касается войны, то на зависть стойкие и мужественные, не в пример южанам.

Кажется, именно этими чертами и различались обе Ольги: псковская и киевская. Энергичная, мстительная и активная киевская Ольга и вполне мирная, ничем себя не прославившая за 40 лет жизни при княжеском дворе выбушская псковская Ольга. Вот и получается, что простая вепсовская девушка из-под Пскова была одной из первых жен, или, говоря современным языком, — официальной любовницей великого князя. По языческим традициям того времени у князей жен было столько, сколько они могли себе позволить. Князь Владимир Красно Солнышко официально женился четырежды (впервые — на полоцкой варяжской княжне Рогнеде (Рагнхильде), а в последний раз — на византийской царице Анне), а триста(!) любовниц проживали у него под Киевом в Вышграде. Понятно, что наследником на престол не мог быть ребенок от простолюдинки. Матерью будущего верховного князя должна была стать женщина королевских кровей. Ведь не был уготован престол даже Владимиру, потому что его матерью была дочь древлянского вождя Мала, служившая ключницей при киевском дворе. Если бы Владимир с помощью шведов сам не захватил Новгород, Полоцк, а потом и Киев, никто бы его на княжеский стол не позвал.

Вот почему все предыдущие дети Ингвара не годились в великие князья: их матери были простые женщины, красивые, но не королевских кровей. Но мать Святослава была уже другой Ольгой, молодой, красивой девушкой из знатных датчан или шведов, которых много проживало и в Полоцке, и в Смоленске, и в Новгороде, и в Ладоге, и в Киеве X в., где иностранцы из Западной Европы отмечали многих «проворных данов». «Проворные даны» — это скандинавы: датчане и шведы с норвежцами, нажившие себе в Киеве богатство и получившие власть и земли благодаря своему происхождению и влиянию.

Из пятидесяти трех рунических камней шведского Упланда лишь одиннадцать повествуют о походах на запад Европы, зато сорок два говорят о поездках шведских викингов на восток и юг. Среди этих камней восемнадцать рассказывают о Византии, в которую викинги плыли транзитом через всю Русь, три камня рассказывают о Гардах, т. е. Руси:

 «Торстейп сделал (камень) по Эринмунду, своему сыну и приобрел этот хутор и нажил богатство на востоке в Гардах».

«Хертруд воздвигнула этот камень по своему сыну Смилу, доброму воину. Его брат Халльвинд, он живет в Гардах»…

То, что Киев распахивал двери перед скандинавскими ярлами, бондами и особенно королями, видно из истории и норвежских междуусобиц: на Русь особенно часто бегут норвежские королевичи во время распрей у себя на родине.