Государства балтов — Лифляндия (Латвия) в составе Швеции, Курляндско-Земгальское герцогство с Задвинским княжеством в составе Речи Посполитой и Жмайтия — северо-восточное княжество в составе ВКЛ, расположенное к северу от Вильно и Ковно (современных Вильнюса и Каунуса), — вот все административные единицы балтийских народов. Не было у них никакой Литвы!

И вдруг нынешние литовцы пишут:

«Аукштайтский литовский язык использовался до восстании 1863 г., потом очень скоро — в течение лишь нескольких лет — он был совершенно забыт».

Что все это значит? Амнезия целого народа? А значит все это то, что после восстания гродненского литвина Кастуся Калиновского в 1863 г. всех литвинов или литовцев-русов приказали именовать белорусцами. И никакие языки в течение нескольких лет не исчезли. Просто аукштайтский язык на государственном уровне официально прозвали литовским, а литвинов Николай I приказал переименовать в белорусцев, потом — в западных русов, а позже опять в белорусов. Но в деревнях Центральной Беларуси сами себя литвинами люди называли вплоть до начала 1950-х гг.

Южнее на территории Беларуси проживали уже обрусевшие балты ятвяги, дайнова и др. Минский исследователь Вадим Деружинский принципиально называет современную Литву Летувой, как произносят сами литовцы, справедливо полагая, что историческая Литва — это Беларусь с ее бело-красно-белым флагом (отмененным лишь в 1994 г.) и гербом Погоня. Это же доказал в 1980-е гг. и беларуский историк Ермолович. Хотя зачем открывать Америку в десятый раз? Достаточно почитать классика Пушкина и его стихотворение «С кем быть Литве?», чтобы понять, что Литва — это нынешняя Беларусь.

В 1831 г., когда в беларуских городах подавили восстание против шовинизма царской России, в Европе заступились за освободительную борьбу беларусов и поляков и пригрозили России санкциями. Это вызвало возмущение поэта, который в своем пламенном стихотворении-послании обвинил Запад во вмешательстве во внутренние дела российских славян:

Спор славян… Пушкин именует Литву славянской страной. И это естественно, ибо Литва — это нынешняя Беларусь. Читают ли эти строки современные летувинцы? Что говорят по этому поводу их историки?

Хотя Пушкин и доказывает нам в лишний раз, что Литва — это Беларусь, он рассуждает как типичный великорос, с точки зрения великодержавной, столичной. Конечно, ему, родившемуся в 1799 г., невдомек, как на самом деле шло «воссоединение» братских народов. Силой захватывали и делили, словно бабушкино наследство, земли Литвы россияне, австро-венгры и немецкие пруссы. «Домашний старый спор», увы, не выглядит домашним и таким уж безобидным. От этого «домашнего спора» более миллиона русских людей лишились жизни, а живых лишили всех законных прав и свобод. Для Пушкина освободительная борьба русь-литовцев — это лишь бунт смутьянов, попытка расколоть Русский мир. Будь Пушкин сам беларусом, его пылкая энергия пошла бы с точностью до наоборот. «Литва в основе та же Русь», — писал Мицкевич, классик беларуской литературы, называя Литву своей отчизной.

То, что Литва — это Русь и литвины — русские, знал, в отличие от современных россиян, и Федор Тютчев, написавший:

По поводу единой матери Тютчев немного преувеличивает. Индоевропейцы (германцы, балты и славяне) и уральцы (финны), коими по генам в большинстве своем и остаются почти 90 процентов русских людей России, — дети разных матерей, из разных языковых семей.

Французский фантаст Жюль Верн посвятил освободительной борьбе русин и поляков свой роман «20 000 лье под водой», который изначально задумывался как роман о польском изобретателе (капитане Немо), скрывающемся в океане на подводной лодке и топящем российские боевые корабли.