Иван Данилович умолк. Краем глаза заметил, как одобрительно кивнул Кутлуг-Темир, забился в кашле темник Туралык.

Один хан сидел, как прежде, нахмурившись. Но вот он заговорил, и коротка была его речь:

- Князь Иван, ты много сказал, а сейчас иди и жди моего ответа.

Калита поклонился и, пятясь, вышел.

* * *

Тихо дремлет месяц над Сараем, повис острыми рожками в небе и не движется, а вокруг звёзды рассыпаны бисером, перемаргиваются.

В холодном голубоватом свете замер город. Спит любимец хана Кутлуг-Темир, спят темники и нойоны, спят ханские жены, уснула и видит сладкие сны красавица Гюльнэ, спят воины и ремесленники, и только бодрствует зоркая стража…

Смотрит месяц на заснувший Сарай. А над ханским дворцом, на тонкой игле, другой золотой месяц, и он тоже разглядывает затихший большой город.

Спит всё вокруг, замерла жизнь и в караван-сарае. Только князь Иван Данилович не смыкает глаз.

С вечера Ахмыл сказал, что сегодня ночью велел великий хан привести к нему московского князя.

Чуткий слух Ивана уловил еле приметные шорохи.

- Ты, Ахмыл?

- Я, князь.

Они пошли притихшими улицами. Длинные тени ложились поперёк дороги, уродливо ломались на высоких заборах.

Калита идёт следом за молчаливо шагающим сотником. На улице - ни души. Из темноты деревьев вынырнул дозор. Зазвенев оружием, стража преградила дорогу. Ахмыл вынул пайцзу, протянул старшему дозора. Тот покрутил её в руках, подставил лунному свету, долго приглядывался.

Ахмылу надоело ждать.

- Ты что, меня не узнаешь?

Старший дозора давно узнал начальника ханского караула, но в этом ночном спящем городе он хозяин, и эта власть ему нравится. И кто знает, зачем это сотник Ахмыл, начальник ханского караула, идёт в такой поздний час вместе с урусским князем во дворец. А может, они замыслили какое зло, и старшему дозора суждено изловить тех, кто попытается покуситься на жизнь великого хана? Тогда великий хан окружит старшего дозора почётом, и он станет начальником ханского караула…

- Долго ты будешь стоять у меня на пути? - прошипел Ахмыл.

Голос сотника вернул старшего дозора из мечты к действительности. Он возвратил пайцзу, приказал:

- Пропустите!

Калита и Ахмыл пошли дальше. Всю остальную дорогу сотник молчал.

Но вот он остановился у незаметной калитки, стукнул три раза. Щёлкнул замок, и они вошли в густой сад.

«Царский сад», - догадался Иван Данилович. Они миновали озеро и навесным мостиком перешли через канал. По сторонам темнели газоны. В тишине не шелохнутся деревья. Под ногами похрустывает жёлтый ракушечник. Вот и дворец. Два караульных скрестили копья, тихо приказали:

- Ха!

- Воля хана! - ответил Ахмыл, и караульные расступились.

Сотник всё так же молча повёл его дворцом. Их ещё не раз останавливали караульные, но, слыша неизменное «воля хана», пропускали дальше.

Наконец они подошли к закрытой двери. Два караульных багатура подозрительно осмотрели русского князя, нет ли на нём оружия. Ахмыл шепнул:

- Следуй сам.

Калита открыл дверь и, очутившись в круглой, похожей на юрту комнате, освещённой яркими светильниками, огляделся. Стены её увешаны коврами, на полу толстый мягкий ковёр с изображением скачущих всадников.

В противоположной стороне, на расшитых подушках, сидит в малиновом полосатом халате хан Узбек.

Князь отвесил поклон, сказал:

- Милость твоя ко мне безгранична, осударь.

- Садись, князь Иван, - указал Узбек на место напротив себя. - Пьёшь ли ты кумыс?

- Кумыс, осударь, царский напиток, как его не пивать…

- Дзе, дзе! - довольно хмыкнул Узбек и хлопнул в ладоши.