– Это что, прикол какой то?

Влетела в кухню, забыв разуться. Сотни эмоций накрыли, нокаутировали, лишили самообладания в один миг. Злость. Обида. Боль. Страх. Беспомощность. Ярость. Желание тотчас же вцепиться в черные кудри Зойки, чтобы вырвать их вместе со скальпом и извилинами, придумавшими такую подлую подставу перед Русланом!

– Садись. И постарайтесь не убить друг друга, пока она тебе все не расскажет, хорошо? Зоя, плесни Людмилке мартини.

Только сейчас она заметила бутылку и фрукты. Не поняла, что взбесило больше – само вторжение Зойки в ее новую, счастливую жизнь, либо то, что они с Анжеликой устроили здесь девичник!

– Что мне мешает разбить эту бутылку на ее голове, сестричка? Как ты вообще впустила сюда ее после того, в какой кошмар она превратила мою жизнь?! Тебе пояснить, кто это?

Зоя подняла глаза, лицо было в разводах размазанной от слез туши. Лишь врождённая скромность и неконфликтность удержали Люду от желания броситься на нее.

– Здравствуй, Люда, – ее голос казался глухим и виноватым. – Я не могла более держать это в себе. Я приехала все тебе рассказать.

– О чем? Как ты увела у меня парня накануне свадьбы? Как организовала травлю по всему универу? Как прыгнула к нему в койку ради развлечения?

– Я любила его!

– Я тоже любила его раньше. Но это почему то не позволило мне устроить тебе ад! Ты благословения пришла просить? Пошла вон, и можешь им подавиться! Вы стоите друг друга!

– Так, стоп! – вмешалась Анжелика. – Никто не кричит и никуда не идет. Мы сейчас выпьем и спокойно поговорим. К тому же, Зоя… скажи ей.

Зоя прикусила губу и вобрала голову в плечи. Лика протянула сестре бокал мартини.

– Ее кинули на бабки. Сдали квартиру, которую никто и не думал сдавать. Деньги возвращать отказались. И ты должна знать. Руслан тоже в городе.

Люда залпом выпила. От негодования даже не распробовала вкуса.

– Так в чем проблема? Пусть к нему и валит! Или мне им экскурсию по Крещатику устроить?

Ярость отступала. Впечатления от отдыха с Павлом были яркими, свежими, и ничто и никто не в состоянии были их затмить. Люда села к столу, сощурив глаза, сканируя стушевавшуюся Зойку внимательным взглядом.

– У тебя пять минут. Как ты узнала адрес?

Зоя нервно прикусила губу.

– Мама твоя дала. Не сразу, пришлось упрашивать. Я давно ей все рассказала. В общем, Люда, я не смогла держать все это в себе. Я… я ему рассказала обо всем… что намеренно подставили его с той встречей в пабе, да и тебя…

Зоя всхлипнула. Дрожащей рукой плеснула в бокал остатки мартини.

– Возьми у меня в сумке, мы с Пашей в дьюти фри затарились, – кивнула Полякова Лике. – А ты продолжай, хоть я и не верю ни одному твоему слову. Совесть замучила?

– Д… да… и он не любит меня… никогда не любил и не полюбит, все его мысли только о тебе…

– Но спать с ним, я сморю, тебе это не мешало.

– Это было всего несколько раз… сначала он был пьян… потом зол на тебя…

– Лика, проводи эту двуличную тварь к двери. Мне тошно слушать ее оправдания.

– Прошу, выслушай! – всхлипнула Зоя. – Это… это было так. Он называл меня Людой, когда мы… ну это. А когда открывал глаза и видел меня… не дай бог тебе видеть отвращение в глазах того, кого ты любишь и чувствовать, каково это, когда тебя отталкивают, как прокаженную…

Эти слова были подобны сотням острых игл, впившимся в сердце. Люда задохнулась и быстро засунула в рот ломтик подоспевшего лайма.

– Мне пожалеть тебя? Если ты настолько жалкая, что это терпела, мало досталось. И когда ты рассказала Русу? Когда у него во время секса эрекция исчезла? Или когда решила, что за твою честность он все тебе простит и полюбит?

– Ты раньше была другой, – смахнула слезы Зойка.