1 октября 1901 года. Письмо штабс-капитана А. Н. Шульженко Генеральному консулу в Бомбее В. О. фон Клемму о взятии его в плен и с просьбой о помощи.

Не откажите в Вашем совете по некоторым вопросам. Я, штабс-капитан Керченской крепостной минной роты Александр Шульженко, в октябре 1899 года получ ил заграничный отпуск и поехал в Южную Африку для изучения войны на свой страх и риск. Здесь я пробыл 15 месяцев при командах буров и наконец решил вернуться в Россию. Так как все выходы были заняты англичанами, то я направился добровольно в английский лагерь при г. Пит-Ретифе. Дорогой через кафрскую страну я подвергся нападению кафров, которые захватили меня и представили в лагерь Ланкаширского полка 6-го апреля. Со мной была винтовка (к сожалению, не успел пустить ее в ход по этим негодяям), которую имел для обороны от кафров, разбойничавших в этой местности. Участия моего в войне и нарушения нейтралитета англичане доказать не могут. Так как эта война затянется еще на несколько лет, то не могу ли я через Вас ходатайствовать о назначении суда и следствия для доказания нарушения мною нейтралитета. Пока участие мое в войне не доказано, я имею право пользоваться покровительством русских законов. Кроме этого, не могу ли я ходатайствовать через Вас о предоставлении мне, как русскому офицеру, некоторой свободы на слово, хотя бы только ежедневно прогуливаться по окрестностям Ах-меднагара. Мы здесь сидим в форте, как разбойники, и только два раза в неделю имеем часовую прогулку под сильным конвоем. За злоупотребление мной свободой англичане могут назначить какие угодно наказания до расстреляния включительно. Или, может быть, в обеспечение моего слова я могу представить некоторую сумму денег.

Мой заграничный отпуск давно просрочен, и по возвращении в Россию меня ожидает, вероятно, отсидка в крепости.

Преданный Вам и проч.

12 февраля 1902 года. Донесение Генерального консула в Бомбее В. О. фон Клемма директору Первого департамента МИДа Н. Г. Гартвигу о его посещении штабс-капитана А. Н. Шульженко в лагере военнопленных.

Канцелярия Военно-Ученого комитета секретным отзывом от 18 декабря минувшего года за № 477 уведомила меня, что Государю Императору было благоугодно повелеть ассигновать штабс-капитану Шульженко, содержащемуся в лагере пленных буров в Ахмед-Нагаре, получаемое им на службе содержание впредь до его освобождения из плена и переводить ему эти деньги через мое посредство под видом пособий от его родственников. К тому отзыву приложена была и первая ассигновка для этого офицера.

О таковой монаршей милости я не мог сообщить г. Шульженке по почте, так как письмо мое могло легко пройти через английскую цензуру. С другой стороны, я опасался, что Шульженко, просивший своих родственников, людей, по-видимому, небогатых, не посылать ему денег, будет отказываться принимать и расходовать деньги, пересылаемые ему мною в виде пособия от родных. Единственным выходом из этого затруднительного положения было личное свидание с пленным, к каковому средству я и решил прибегнуть.

Совершенно частным образом я исходатайствовал себе у Бомбейского губернатора разрешение на посещение лагеря буров в Ахмед-Нагаре и на свидание с соотечественником, каковое разрешение и было дано мне без всякого колебания и даже, по-видимому, с полною готовностию.

7/20 февраля я прибыл в Ахмед-Нагар и в тот же день виделся с шт. кап. Шульженко в канцелярии лагеря, а на следующее утро мне было даже разрешено совершить с ним довольно продолжительную прогулку в пределах укрепления.

Я застал г. Шульженко совершенно здоровым и бодрым.

Вопреки тому, что говорилось оппозиционною прессою в Индии и Англии, г. Ахмед-Нагар должен быть признан в климатическом отношении довольно здоровою местностью; это один из немногих населенных пунктов Бомбейского президентства, где в настоящее время совершенно нет чумы. Лагерь пленных помещается в старинном туземном укреплении, обнесенном довольно высокою стеной и крепостным рвом.