Знаменитая наступательная операция Юго-Западного фронта Русской армии, начатая весной 1916 года и известная нам как Брусиловский прорыв, золотыми буквами вписана в летопись военной истории России. Однако, как замечает историк В. Ж. Цветков, сегодня почему-то не придается значения тому, что прорыв был лишь частью стратегического плана Ставки нанести удары по всей линии русского фронта, начиная от Балтики и заканчивая границами Румынии. По замыслу Алексеева, это наступление позволило бы сдвинуть фронт и, наконец, перейти от неэффективной позиционной войны к войне маневренной, которая должна была привести к значимым результатам.

Деятельность генерала Алексеева накануне и во время Февральской революции историки и публицисты оценивают неоднозначно. Известно, что Алексеев был весьма близок к императору и являлся в его доме почетным гостем. Они подолгу беседовали, обсуждая дела фронта. Известный историк русского зарубежья Г. М. Катков писал:

«…Нет никаких указаний на то, что государь пытался навязать своему начальнику штаба какие-нибудь стратегические или тактические идеи. Фактически Алексеев был главнокомандующим, и каждое его начинание поддерживалось государем».

По долгу службы М. В. Алексеев был вынужден вращаться в политических кругах, ему приходилось контактировать с членами Государственной думы, Государственного совета, Совета министров, а также лидерами общественных организаций. И хотя в то время целый ряд военачальников оказались втянутыми в политические процессы, нет никаких достоверных сведений об участии Алексеева в антимонархическом заговоре. Да, генерал был недоволен деятельностью Распутина и вмешательством в политику императрицы Александры Федоровны, но он не хотел, чтобы Николай II был отстранен от власти.

Не выдерживают критики и заявления некоторых публицистов о принадлежности Алексеева к масонской ложе. Несомненно, тезис о заговоре некоей абстрактной мировой закулисы является по меньшей мере преувеличением. Правда, по мнению В. Ж. Цветкова, истоки утверждений о генералах-предателях, совершивших великое зло и бросивших Россию в пучину революции, следует искать еще в воспоминаниях монархической эмиграции 1920–1930-х годов. Причем подобные идеи носят эмоциональный характер, не основаны на реальных фактах и не имеют никакой доказательной базы.

Что касается участия М. В. Алексеева в подготовке отречения государя, то в воспоминаниях генерала А. А. Брусилова есть следующее свидетельство: Алексеев говорил об угрозе со стороны Временного правительства прекратить снабжение армии в случае отказа военного командования поддержать ультиматум Николаю II. И генерал был вынужден покориться, так как ресурсы его армий были на исходе. Император принял решение отречься от престола после того, как об этом «ради единства страны в грозное время войны» его просили все командующие фронтами и великий князь Николай Николаевич.

В отношении знаменитой телеграммы, разосланной Алексеевым по фронтам, В. Ж. Цветков замечает, что штабная переписка не являлась каким-то секретом, об этом шаге генерала знали в Белом движении, и современники не подвергали его однозначному осуждению. Жесткая критика зазвучала позже, и исходила она от эмиграции.

Как считает известный российский историк и публицист К. М. Александров, Алексеева обманули заговорщики – командующий Северным фронтом генерал Н. В. Рузский и председатель Государственной думы М. В. Родзянко, который угрожал, что в случае, если Николай II откажется от отречения, революция принесет хаос и анархию в тыл и парализует поставки боеприпасов и продовольствия армии. В то время М. В. Алексеев занимался подготовкой масштабного наступления Русской армии, которое планировалось осуществить в апреле 1917 года, для чего требовалось бесперебойное и полноценное снабжение.