Последнее сказанула, чтобы уж наверняка заинтриговать и перетащить на земные темы. К счастью, в этот момент нас нашли несколько новых человек из группы, и мы переключились на знакомство. С новыми дровами и своими темами разговоров. «К счастью», — потому что на самом деле сочинить хоть какую-то правдоподобную историю о своем бегстве, я была сейчас совершенно не способна.

Чтобы не возвращаться к скользкой теме, завожу новые. Слушают с большим интересом. Кстати, больше всех проникся Алишерка. Я немного переживаю. С одной стороны, в его возрасте и при его положении так и положено. Все младшие братья — бунтари, если сестры — педагоги. С другой — как-то страшновато одним неосторожным словом сбить юношу с толку…

Собственно, речь зашла об автостопе, и Алишерку ужасно порадовали познания. Он сам ни раз ходил по трассе, всю жизнь крепко получал за это от сестры. Меланья слушала меня с явным неудовольствием. А зря. Ведь — только хорошее. Я ведь — только то, что на поднятие духа настраивает…

А вот «мальчик с глазами» — я видела — слушал и впитывал. И я охотно откровенничала пол вечера, понимая, что он изучает меня по таким рассказам, и что я не в праве ставить стенку… Кроме того, нужно же было защитить Алишера, который уже подхватил ему и которого ребята из группы уже обвиняли в нечестности:

— Ну что ты гонишь, гонщик? — фыркала Ларусик — смешная девочка с двумя косичками. Представительница и явный лидер восторженной парочки влюбленных тинейджеров. — От Харькова до Симфика за 14 часов? Да это почти как поездом. Не на одной же машине ты все время ехал!

— Он не гонщик, — вмешиваюсь. — Белгород — Ялта за 13 часов на четырех машинах — норма. Не то, чтоб точно знаю, просто у меня всякий раз в среднем где-то так получается. — это не для рисовки, это у меня скорее от общей расслабленной открытости вырвалось.

Вообще я обычно опытом автостопа светить не люблю: или за блудницу принимают, или восхищенно в рот заглядывать принимаются. А у меня от такого — ассоциации со стоматологами. И всякий раз так от этого тошно делается, что обещаю прекратить разговаривать. Навсегда. Со всеми. А потом, конечно, нарушаю свой мысленный обет молчания, и стыжусь, что не выдержала. Вот и сейчас…

— А что ты в Белгороде делаешь, москвичка ведь? — Меланья настойчиво обнаруживает в себе любительницу повыводить всех на чистую воду.

Позже выяснится, что их двое таких в компании — категоричных правдолюбцев и маразматиков. Она и Егорушка, который появится у нашего костерка немного позднее. Забавно, что у Меланьи это характер. Ну, такой тип поведения от природы. А у Егорушки же — в обычном состоянии спокойного, флегматичного и довольно мирно настроенного типа — категоричность суждений появляется только под влиянием алкоголя. Зато как ярко! Едва чуть-чуть выпьет, тут же впадает в свою паранойю: во всех окружающих лгунов подозревает и уличить пытается. Столько чужих красивых рассказок этим попротил! Наутро стыдится всегда, извиняется — да поздно, рассказчик чаще всего и не по мнит уже, на какой истории был перебит и чем собирался порадовать.

Ой, я опять непоследовательна. Вернусь лучше во время описываемых событий. Итак, первая встреча. Егорушка еще не появлялся, а Меланья уже набросилась со своими подозрениями… Честно собираюсь с духом, чтобы ответить как-то вразумительно…

— В Белгороде-то? — а действительно, что я там каждый раз делаю? — Преимущественно сплю, — отвечаю честно.