|
– «Вояжеры», quasi-комедия[9 - Будто бы комедия. – Ред.] г. Основьяненко, – высокий образец бездарности и плоского вкуса. – «Башня Веселуха» (вскоре потом изданная отдельно) – так себе, ни то, ни се. – «Петербург днем и ночью» – пародия на «Парижские тайны»; сочинитель, впрочем, не думал писать пародию – пародия вышла против его воли, и оттого читать ее очень скучно. Ни образов, ни лиц, ни характеров, ни правдоподобия, ни естественности, ни мыслей! Зато фраз, фраз – разливанное море! Давно уже не являлось в русской литературе такого странного произведения.[23 - Роман «Башня Веселуха или Смоленск и жители его шестьдесят лет назад», «Смоленского старожила» (Ф. А. Фон Эттингера) был напечатан сначала в «Библиотеке для чтения» в 1845 году (№№ 6, 7 и 8) и в том же году вышел отдельным изданием.Автором незаконченного романа «Петербург днем и ночью» («Библиотека для чтения», 1845, №№ 9, 10 и 11) был Б. П. Ковалевский.] – «Три периода», роман г. Кукольника, может служить мерою читательского терпения.
Переводных романов и повестей в «Библиотеке для чтения» прошлого года было шесть, кроме «Теверино» и нескольких небольших рассказов, помещенных в «Смеси», и кроме окончания «Лондонских тайн» и «Вечного жида», начатого еще с 1844 года и тянувшегося почти целый прошлый год.[24 - Повесть Жорж Занд «Теверино» была напечатана в русском переводе не только в «Библиотеке для чтения», но и в «Отечественных записках» (1845, № 10).Роман Фр. Тролоппа (псевдоним Поля Феваля) «Лондонские тайны», одно из многочисленных подражаний «Парижским тайнам» Э. Сю, был переведен на русский язык П. Фурманом; в 1845 году вышел отдельным изданием (пять томов).«Вечный жид» – нашумевший роман Э. Сю (десять томов, 1844–1845).] Лучшими можно назвать «Элену Миддльтон» г-жи Фуллертон и «Якова Ван-дер-Нес» г-жи Паальцев: эти две повести, особенно первая, по крайней мере естественны, хотя и страшно растянуты, особенно первая. Конечно, «Граф Монте-Кристо» – блестящее беллетристическое произведение, которое читается легко и скоро; но оно – не роман, а волшебная сказка, только не в арабском, а в европейском вкусе. – Что касается до «Вечного жида», – он окончательно дорезал литературную репутацию своего автора. Правда, в нем много частностей очень интересных, умных, обличающих в писателе замечательный талант; но целое – океан фразерства в вымысле площадных эффектов, невыносимых натяжек, невыразимой пошлости. Лица мадмуазель Кардовиль, мосье Гарди, Габриеля, двух сироток – Розы и Бланки, дражайшего родителя их, маршала Симона, – верх неестественности и приторности. Какое отношение имеют к роману вечный жид и Иродиада? – ровно никакого, гораздо меньше, нежели лист бумаги, в которую завертывают «книгу, имеет отношения к самой книге. Если бы автор назвал свой роман просто: «Иезуиты», не ввел бы в него ни вечного жида, ни Иродиады, ни Самуила с женою, ни двухсот мильйонов нелепого наследства, ни приторно сентиментальных лиц вроде сироток-сестер и Габриеля, если б не преувеличил характера Родэна, придумал поестественнее завязку и, вместо десяти томов, написал только четыре, и написал не торопясь, но обдумывая, – из-под пера его вышел бы прекрасный роман, потому что у Эжена Сю больше таланта, чем у гг. Бальзака, Дюма, Жанена, Сулье, Гозлана и tutti quanti[10 - Всех им подобных. – Ред.] вместе взятых. Но жажда денег и мгновенного успеха равняет теперь все таланты, и большие и малые, подведя их произведения под один и тот же уровень ничтожности. |
