Всего А. П. Чехов посещал Ниццу несколько зим подряд. Сюда, кстати сказать, к писателю приезжала художница Александра Хотяинцева и сохранилось много ее карикатур, нарисованных на А. П. Чехова и других обитателей Русского пансиона. В январе 1898 года, например, А. П. Чехов писал по этому поводу А. С. Суворину:

«Здесь одна русская художница, рисующая меня в карикатуре раз десять-пятнадцать в день».

А. А. Хотяинцева приехала в Ниццу в конце декабря 1897 года и тут же написала своей подруге М. П. Чеховой:

«Сегодня утром приехала в Ниццу и застала Антона Павловича в хорошем виде и настроении. Мне пришла в голову бриллиантовая идея вместе встретить Новый год, вот я и прикатила. Ницца встретила меня дождем и сыростью, но все-таки пальмы и апельсины взаправду, растут на воздухе, а море хорошо даже и при таком сыром небе, как сегодня. Мы уже два раза гуляли по набережной… В промежутке прогулок завтракали… Дамы все идолицы, в особенности одна баронесса похожа на рыбу. Я, по-видимому, буду их шокировать моим поведением и отсутствием туалетов. Здесь ведь считается неприличным пойти в комнату к мужчине, а я все время сидела у Антона Павловича».

Позже художница вспоминала:

«По утрам Антон Павлович гулял на Promenade des Anglais и, греясь на солнце, читал французские газеты. В то время они были очень интересны — шло дело Дрейфуса, о котором Чехов не мог говорить без волнения.

Из России получалось «Новое время». Прочитав номер газеты, Антон Павлович никогда не забывал заклеить его новой бандеролью с адресом Menton, Maison Russe и опустить в почтовый ящик».

Таким образом, А. П. Чехов пересылал прочитанный номер бандеролью в Ментону, где служил вице-консулом Н. И. Юрасов, его русский знакомый. Этот пограничный с Италией город, кстати, писатель вывел в «Вишневом саде». У Л. А. Раневской там была дача («Дачу свою около Ментоны она уже продала, у нее ничего не осталось, ничего»).

Об обитателях Русского пансиона А. А. Хотяинцева пишет:

«Публика в пансионе была в общем малоинтересная. За табльдотом рядом с Чеховым сидела пожилая сердитая дама, вдова известного педагога Константина Дмитриевича Ушинского. Про нее Антон Павлович говорил:

— Заметили вы, как она особенно сердится, когда мне подают блюдо и я накладываю себе на тарелку? Ей всегда кажется, что я беру именно ее кусок.

Напротив сидела старая толстая купчиха из Москвы, прозванная Антоном Павловичем «Трущобой». Она была постоянно недовольна всем и всеми, никуда не ходила, только сидела в саду, на солнышке. Ее привезли в Ниццу знакомые и здесь оставили. Ни на одном языке, кроме русского, она не говорила, очень скучала, мечтала о возвращении домой, но одна ехать не решалась…

Рядом с «Трущобой» сидели и, не умолкая, болтали две «баронессы», мать и дочь, худые, высокие, с длинными носами, модно, но безвкусно одетые. Клички давать не пришлось, ярлычок был уже приклеен! Но как-то раз дочка явилась с большим черепаховым гребнем, воткнутым в высокую прическу; гребень был похож на рыбий хвост. С тех пор молодая баронесса стала называться «рыба хвостом кверху». В моих карикатурах начался «роман» — Чехов ухаживает за «рыбой». Старая баронесса препятствует — он беден; она заметила, что в рулетку он всегда проигрывает. Чехов в вагоне, возвращается из Монте-Карло с большим мешком золота, с оружием — штопором — в руке охраняет свое сокровище, а баронессы сидят напротив и умильно на него смотрят».

* * *

Последний раз А. П. Чехов был в Ницце зимой 1900/01 года.