– Здорово, да? Ни у кого из наших такой нет! Это я сам придумал! Детская игрушка! А я бабки заплатил, и мне ее в систему вмонтировали.

– А нормальный сигнал у нее есть? – с отвращением спросила я.

– Зачем? – радостно изумился владелец диковинки. – Я ведь на ней только тут, по Лазурному Берегу, катаюсь. Недельку попукаю, и обратно, к станкам-машинам. Деньги печатать.

– Пукающий Rolls-Royce! – зашелся в смехе Макс. – Здорово! Дашка, а я ведь решил, что это ты! – Вдруг брякнул он. – А воздух он у тебя так же реально портит? Ну в смысле, после звука запах идет?

– Запах? – переспросил Тимур. – Не додумался… Вот осел! А клево будет, да? Полный улет! Сделаю. Макс, с меня коньяк за идею!

От этих разговоров меня замутило. Я уже было собралась скомандовать, чтобы меня выпустили на свежий воздух, но тут Тимур ткнул пальцем в лобовое стекло.

– Приехали! Княжеский палас. Сейчас как раз смена караула. Типа как у нас при Мавзолее было. Ну вот, – огорченно кивнул он на величественное серое здание, расположившееся на ровной площадке скалы, резко обрывающейся к морю, – князя нашего дома нет. Шляется где-то, паршивец, даже нас встретить не вышел.

– Откуда ты знаешь? – ревниво спросила я.

– Когда Альбертик на месте, вон там, над башней с часами, должен гордо реять государственный флаг. Как у нас над Кремлем.

– Так у нас вроде он всегда полощется, – неуверенно возразила я.

– Правильно, – согласился Тимур. – Потому что наш президент всегда на посту и всегда бдит. Все видит! Не спрячешься. Разве что тут, в Монако.

В этот момент на овальной площади, окруженной батареей реликтовых пушек, появилась странная процессия. Куцая колонна карабинеров в кипенно-белой форме медленно, будто нехотя, промаршировала откуда-то сбоку, подтянулась к главному входу и остановилась, выстроившись в шеренгу. Разводящий что-то скомандовал, карабинеры, стоящие на карауле, сделали ленивый шаг в сторону, после следующей команды, точно так же лениво на их место встали вновь пришедшие. Сменяющиеся вскинули на плечи ружья и потопали с площади прочь, особо не напрягаясь, не печатая шаг и не вытягивая ноги.

– Не, ну, скажите, это караул, да? – возмутился Тимур. – Монегаски, одно слово! Вот у нас когда в Мавзолее караул сменялся, вся страна замирала! У меня друг в караульной роте служил, так их по десять часов каждый день муштровали, чтоб красиво было. А эти? Им, наверное, неудобно заставлять солдат подолгу шаг отрабатывать. Демократия, хрен бы ее побрал! Никаких традиций!

– Ты чего разошелся? – улыбнулся Макс. – Тебе-то что?

– Да за Европу обидно! Смотри, сколько народу кругом! Они все думают, что так и надо! Лучшего-то ничего не видали! Эх, мне бы этих карабинеров на недельку, они б у меня и носок тянуть научились, и пятку бы ставили так, что вся эта площадь в море бы рухнула! И все! Конец Монако!

– Тимур! – не сдержалась я. – Имей уважение! Мы же не дома.

– Да ладно тебе, Дашка, шучу. Пошли во дворец, раз приехали! Хоть на троне посидим.

На троне нам посидеть, конечно, никто не дал, хотя в зал пустили без всяких фейсконтролей и миноискателей. Попутно мы заскочили в два каких-то салонных зала, которые, впрочем, никакого особенного впечатления на нас не произвели. Макс, изучавший путеводитель, предложил заглянуть в музей Наполеона, и мы потащились в южное крыло дворца.

Как только Тимур узнал, что знаменитую наполеоновскую коллекцию начали собирать только в начале прошлого века, интерес его тут же пропал.