Сарматы продвинулись из Приуралья к Дону вслед за скифами около 600 г. до н. э. Здесь, в волго-донских степях, за несколько веков сложилась цивилизация, во многом родственная скифской, благо, если верить Геродоту, говорили сарматы на одном со скифами языке. По словам Васильевой: «Новое волгодонское государство оказывало сильное давление на ослабевшего западного соседа, пока в 175 г. до н. э. сарматский царь Гатал не установил полный контроль над всем Причерноморьем. Опять, как за 600 лет до этого, одна этнополитическая система контролировала все земли Южной России – от устья Дуная до Кавказа и Урала! Эпохе полного господства сарматов в южнорусских степях соответствует прохоровская культура (II в. до н. э. – II в. н. э.)» («Великая Скифия»).

Разумеется, Вернадский считает сарматов иранским племенем и отмечает, что «между их ордами существовало еще меньшее единство, нежели между скифами» («Древняя Русь»).

В данном случае маститый историк выражает общее мнение как западных, так и отечественных ученых в отношении сарматов. Якобы с их приходом в Причерноморье наметился упадок, отразившийся на уровне жизни окрестных племен и порушивший зачатки государственного строительства у тех же поднепровских славян-сколотов. На это прямо указывает академик Рыбаков: «В III веке до нашей эры скифская держава в степях пала под натиском более примитивных иранских же кочевых племен сарматов. Скифы оказались разрезанными надвое потоком новых кочевников: часть их ушла на юг, в Крым, а часть отодвинулась к северу, в лесостепь, где была ассимилирована славянами (может быть, именно тогда и проникли скифские слова в славянский язык?).

Новые хозяева степей – сарматы – вели себя совершенно иначе, чем скифы: если со скифами на протяжении 500 лет славяне более или менее мирно соседствовали и у нас нет данных о серьезных враждебных действиях, то сарматы вели себя агрессивно. Они перерезали торговые пути, громили греческие города, нападали на славян и отодвинули зону земледельческих поселков к северу. Археологически славяне сарматского времени характеризуются так называемой зарубинецкой культурой III века до нашей эры, культурой довольно примитивной, вполне первобытной. Географически она охватывает не только Среднее Поднепровье, но и более северные области в лесной зоне, колонизированные славянами. Сарматский натиск, продолжавшийся несколько столетий, привел к упадку славянских земель и к уходу населения из лесостепи на север, в лесную зону. Именно в это время на новых местах поселения стали появляться патронимические названия племен вроде радимичей или вятичей» («Рождение Руси»).

Рыбакову возражает Васильева: «Миф об «упадке», задержке общественного развития в Южной России в сарматский период держится до сих пор. Оценивая общественно-политический строй этого времени, стараются избегать даже термина «царство»: якобы сарматы жили «родоплеменным строем» и никакого государства у них не было (между тем существование у скифов полноценного государства общепризнано). Что же это получается? Выходит, полудикие «варвары», действия которых не были скоординированы центральной властью, сокрушили сильное царство? На абсурдность такого рода положений долго не обращали внимания, но теперь становится ясно: чтобы победить какое-либо государство, надо иметь уровень организации, по крайней мере, не худший, чем был у того. На самом деле в сарматскую эпоху цивилизация южнорусских степей значительно усилилась. Это выразилось, прежде всего, в чисто территориальном росте политической системы: под властью сарматов оказалось все Северное Причерноморье, Приазовье, волгодонские степи и лесостепи.