|
Сергей и Гриша остановились в стороне, понимая тонкость момента. Маша толчком откинула створку и бросилась к мужу. Обхватила его, прижалась. Было очень странно видеть, как женщина, способная раскидать нескольких здоровых мужиков, бросается к своему мужу, как школьница, зажмурившись и прижимаясь щекой к родной и небритой физиономии. – Ну-ну… – Михалыч терпеливо дожидался, когда жена успокоится, похлопывал ее по спине. – Все хорошо. Все живы. Здоровы. Так… Есть кое-какие неприятности… Но все решаемо… В общем… Все хорошо. Дети как? – Хорошо. – Маша всхлипнула. – Они сегодня у Жуковых, за лесом. Завтра вернутся… Я хотела сегодня, но потом… – Правильно, правильно. Пусть пока там. Ничего, – бормотал Михалыч. – Я волновалась, – жалобно, словно бы оправдываясь, шептала Маша. – Ты позвонил, номер незнакомый, ничего толком не сказал… – Ну, ты ж у меня умница. Все понимаешь… – Я понимаю… – Ну вот и все. Давай заканчивай… Все хорошо, живой, здоровый… Квартира только… – Да черт с ней… Маша отодвинулась от мужа. Вытерла слезы. Улыбнулась. – Хорошо, что ты приехал. И ребят хорошо, что вытащил. – Она повернулась к Сергею с Гришей. – Привет, мальчики! Умаялись? Сегодня баньку сочиним! Чего Гришка такой… Странный? – У него челюсть сломана, – привычно пояснил Сергей. – Ну не совсем сломана, – поправил Михалыч, но было поздно. – Как сломана?! – возмутилась Маша. Она тут же кинулась к Грише, который испуганно замер по стойке смирно. – Гришка, ну-ка покажи… Дай я посмотрю… Доктора что говорят? Тут болит? А вот тут? Где угораздило? А ну-ка в глаза мне посмотри? Вроде норма… Гриша пытался отмахиваться, но бесполезно. У мухи, попавшей в лапы паука, шансов было больше. Программист был осмотрен, ощупан, опрошен, правда, безответно. Травматическая медицина была одной из бесчисленных Машиных хобби… – Да все у него нормально, – вмешался Михалыч. – Старая травма, уже все хорошо. Уже все срослось… На тренировке вломили, бывает. – Ладно, вечером посмотрим более внимательно. Давайте в дом! Замерзли, наверное. Городские… Дом оказался большим не только снаружи. Уютная прихожая, в которой, после того как зашли все, стало тесно, вела в просторную комнату, где солидным бастионом возвышалась русская печь. Две лестницы вели наверх, на второй этаж, где находились несколько двухуровневых комнат. – Расположиться есть где, не волнуйтесь, – успокоила Маша. – Давайте я вам покажу, куда кинуть вещи… Сергей с Гришей устроились в одной комнате, один на первом, а другой на втором «этаже». Тут удивительно пахло елью, свежим, живым деревом. А под ногами лежали толстые медвежьи шкуры. И какое-то чувство, смутно волновавшее Сергея, вдруг обрело наименование. Надежность. Забытое, невозможное в панелях города, с постоянным грохотом проспектов, суетой метрополитена и коммунальной беззащитностью каждого жителя. Надежность. Уверенность. За этими стенами, в уютном тепле живого огня было надежно и по-настоящему хорошо. Сергей очнулся, когда. Гриша ткнул его кулаком в бок. Довольно чувствительно. – Эй, елки, больно же… Гриша развел руками и встал рядом с Сергеем, с видом истукана уставившись в потолок. |
