Дал ему отец сто рублей денег. Пошел Иван в город; идет мимо господского дома и увидал в саду барыню: очень из себя хороша! Остановился и смотрит сквозь решетку.

— Что ты, молодец, стоишь? — спросила барыня.

— На тебя, барыня, засмотрелся: уж больно ты хороша! Коли б ты мне показала свои ноги по щиколотки, отдал бы тебе сто рублей!

— Отчего не показать! На смотри! — сказала барыня и приподняла свое платье. Отдал он ей сто рублей и воротился домой.

— Ну, сынок! — спрашивает отец. — Каким товаром занялся? Что сделал на сто рублей?

— Купил место да лесу для лавки: дай еще двести рублей — надо заплатить плотникам за работу.

Отец дал ему денег, а сын опять пришел и стоит у того же сада. Барыня увидала и спрашивает:

— Зачем, молодец, опять пришел?

— Пусти меня, барыня, в сад, да покажи свои коленки, отдам тебе двести рублей.

Она пустила его в сад, приподняла подол и показала свои коленки. Парень ей отдал деньги, поклонился и воротился домой.

— Что, сынок, устроился?

— Устроился, батюшка; дай мне триста рублей, я товару накуплю.

Отец дал ему триста рублей, а сын сейчас отправился к барынину саду, стоит и глядит сквозь решетку. А отец думает: «Дай-ка схожу, посмотрю на его торговлю». Пошел за ним следом и посматривает.

— Зачем, молодец, опять пришел? — спросила барыня.

Парень отвечал ей:

— Не во гневе тебе, барыня, сказать: позволь поводить мне хуем по твоей пизде, я за то дам тебе триста рублей.

— Пожалуй!

Пустила его в сад, взяла деньги и легла на траву; а парень скинул портки и стал ее хуем тихонько по губам поваживать и так раззадорил, что барыня сама просит:

— Ткни в срединку! Пожалуйста, ткни! А парень не хочет:

— Я просил только по губам поводить.

— Я отдам тебе назад все твои деньги, — говорит барыня.

— Не надо! — а сам все знай поваживает по губам-то.

— Я у тебя шестьсот взяла, а отдам тысячу двести, только ткни в срединку!

Отец глядел-глядел и закричал из-за решетки:

— Бери, сынок! Копейка на копейку — хороший барыш! Барыня услыхала, да как вырвется и убежала. Остался парень без копейки и заругался на отца:

— Кто просил тебя кричать-то, старый хрен?!