Андрей Воронин. Русский брат. Земляк
Часть первая
Глава первая. Смерть продюсера
Олега Каллистратова можно было с полным правом назвать «совой». Обычно он работал до четырех-пяти часов ночи. Чтобы потом отсыпаться до полудня. На этот раз выспаться не удалось — зазвонил телефон. Звонил долго, настырно — человек на том конце провода явно знал, что Олег спит и задался целью его разбудить. — Слушаю. — Привет. Не торопись чертыхаться. Каллистратов узнал голос Мигунова, знакомого журналиста из «Вечерних новостей», пронырливого человечка, у которого полстолицы числилось в знакомых. — Ты не бросил еще свою затею? — Какую затею? — стряхивая остатки сна, Олег провел ладонью по лицу сверху вниз. — С книжкой. Полгода назад, когда Каллистратов еще не обзавелся компьютером, редактор «Вечерних новостей» разрешил ему пользоваться своим — после десяти вечера. Мигунов из чистого любопытства задерживался несколько раз допоздна пока не пронюхал, что Олег заносит на дискету сырой материал для будущей книги о масонстве — его корнях, его проникновении в Россию, его настоящем. С телефоном в руках Олег отправился на кухню, чтобы поставить греться чайник. — Если уж ты меня разбудил, давай без предисловий. — Ты ведь знаешь Альтшуллера? — Который держит на плаву Сочинский кинофестиваль? Знаю понаслышке. — Вчера я собирался взять у него интервью, но опоздал. Он страшно торопился. Предложил лететь следом к Черному морю, на очередной фестиваль. Каллистратов держал трубку на расстоянии от уха — ему трудно было переносить спросонья полную энтузиазма скороговорку. — Я ответил, что достижения отечественных кинематографистов меня мало волнуют. Оказывается, Альтшуллер намерен созвать там большую пресс-конференцию, чтобы поведать совсем о другом. Он не хотел говорить заранее, но бросил на бегу что-то о тайной масонской секте. Я, конечно вцепился как бульдог, но он оказался крепким орешком. — Почему не в Москве? — Я тоже задал этот вопрос. Он объяснил, что в столице с некоторых пор чувствует себя неуютно. Короче — я лечу на фестиваль. — Все это попахивает очередной попыткой саморекламы, — заметил Олег. Чайник вскипел и он сделал себе кофе. — У меня чутье на сенсации. Полетели вместе. До начала пресс-конференции я попробую расколоть его на интервью. Сам понимаешь, в таких делах важно опередить остальных хотя бы на полкорпуса. Но надо еще вопросы задать с умом — тут тебе карты в руки. — А билеты? — Я уже заказал. Сварганим вместе материал, а потом подумаем куда его закинуть. Только не к нам в газету — шеф заплатит копейки. — Если Альтшуллер действительно знает что-нибудь серьезное, я вообще отсоветую ему предавать дело гласности. — Это было бы отлично. Если на пресс-конференции он эту тему не затронет, мы останемся монополистами.
* * * Сочи встретил их свинцовым морем и теплым, уныло моросящим дождем. Все выглядело настолько буднично, что в реальность существования таинственной организации с архаичной символикой и сложной обрядностью верилось с трудом. С другой стороны изыскания Каллистратова среди редких, изданных мизерными тиражами книг, неопубликованных дневников начала века, донесений царской охранки и большевистского ЧК показывали, что ходячее выражение «Мафия бессмертна» вполне применимо и к масонству. В какую бы страну не заносило его семена, растение прорастало на любой почве. И выполоть его окончательно не удавалось никому, потому что оно пускало ростки в темноту, под землю. |
