|
Первый танец возглавил лично. Представлял он собой парное шествие, во время которого, под торжественную музыку, участвующие важно вышагивали, кланялись и делали реверансы. Шествие прошло по периметру зала два раза, оркестр наяривал с небольшого балконца наверх. Второй танец, менуэт, отплясывали только несколько самых ловких пар – в основном поляки, а гости разбрелись по комнатам дворца или столпились у стен и окон, наблюдая за их действиями. Партнеры чередовали мелкие шажки и изящные фигуры. В англезе шла пантомима ухаживания кавалера за дамой, которая то убегала, то застывала в соблазнительной позе. В аллеманде, немецком танце, кавалеры крутили дам, держась то за руки, то за талию. Причём музыка в ритме марша становилась всё более оживлённой. В английском контрдансе пары выстраивались в две линии и с поклоном менялись местами.
Пока публика танцевала, я пригласил самых именитых купцов в соседний зал. Мы расселись на стульях, тут же пришлось сразу прекратить начавшийся гвалт. Торговцы ругались друг с другом, пытались передать мне челобитные. Присутствовали Осокин-младший, Сахаров, из незнакомых – казанские купцы и промышленники Карякины, Твердохлебовы, Шамовы. Отдельно стояли "экономические крестьяне" – Виноградов, Пономарев, Вахромеев. – Эти деловые – тихонько произнес на ухо Каменев – Пробились с самых низов, выкупили вольные у своих дворян. А в прошлом годе – составили содружество для торговли с заграницей и сразу своим иждивением соорудили фрегат о тридцати шести пушках. Называется «Надежда благополучия». Сие купцы погрузили на судно железо, юфть, парусные полотна, табак, икру, воск, канаты и под начальством фактора компании, казанского купца Пономарева, вышли в дальнее плавание и благополучно прибыли в Ливорно. – Как расторговались? – Хорошо расторговались. Говорят миллионщиками стали. – Вот что господа хорошие! – я повысил голос, чтобы прекратить опять начавшийся гвалт – Собрал я вас тут, дабы сообщить две новости. Одну хорошую, другую плохую. С какой начинать? Присутствующие замолчали, испуганно на меня посмотрели. – Начну с плохой. Никоих складов и заводов конфискованных, или взятых мастерами я вам не верну. Тут же раздался дружный стон. – И пролетных грамот також не отзову. Зато новых могу дать. На меня посмотрели с интересом. – Но разорению купечества и деловых людей я не мыслю, а более того, хочу их числа приумножения. Ради этого дозволил мастерам взять заводы в собственность. – Как же царь-батюшка – скривил губы Осокин – Нам теперь жить? – Это была плохая новость – я проигнорировал купца и позвонил в колокольчик – А вот и хорошая. В зал вошли Ваня Почиталин с охранником – они внесли примус, лампу и белую свеклу на подносе. Поставили все на круглый стол. – Что сие? – я указал пальцем на овощ. – Свекла – пожал плечами Сахаров – Свиней кормим. – А вот и нет – возразил я – Это чистое золото. – Где же золото? – засмеялись купцы. – Внутри. Ежели ее промыть, измельчить, да превратить в стружку, а после выпарить сок, осадить его известью, да полученную белую патоку сгустить – получите сахар. Торговцы зашумели. Да, сахар нынче – это белое золото. Его добывают только из тростника и привозят из колоний. Цена фунта сахара безумная – 25 копеек серебром. С одной тонны свеклы можно получить – 150–200 килограмм. Ладно, снизим планку с учетом примитивных технологий. Пусть будет 100 кило. Итого с тонны больше пятидесяти рублей. За границей цены еще выше. Купцы впечатлились, наморщили лбы. Явно считают в уме деньги. |
