"Карэ" сконфужено молчало. Убойный аргумент. Прав на престол у Екатерины как бы не сильно больше.

– Смирнов – я спешился, подошел ближе к офицерам. Флаг в моей руке трепался и щелкал на ветру – Я же разумею все. Вы из-за Фреймана бунтуетесь. Он стал последней каплей, так?

– И он тоже – тяжело вздохнул подпоручик. "Карэ" навострило уши.

– Так знайте. Не из-за перехода ко мне повесился генерал. Нехорошо, конечно, читать чужие письма…. Сын его погиб на дуэли – я развернул письмо Фрейману, дал из своих рук взглянуть Смирнову. Казаки подошли ближе, Зарубин тоже приблизился, посветил факелом.

– Да, господа – подпоручик обернулся к офицерам – Все так и есть.

– Расходитесь – я передал флаг Перфильеву – Не стоит гибнуть за грешника. Он ныне в аду уже. Не помилует Господь.

Офицеры и казаки перекрестились. Я развернулся и пошел прочь. Даже не оглядываясь, понял, что "карэ" распалось, офицеры потянулись в казармы. Хорошо, что Смирнов не встал вчитываться в письмо. Ведь сын Фреймена учился в Императорском сухопутном кадетском корпусе. Должен был выпустится прапорщиком в этом году. А тут отец переходит на мою сторону, сослуживцы насмехаются, презирают. Закономерная дуэль, смерть парня…

– Ох, лих ты, царь-батюшка! – ко мне рядом пристроился Перфильев, который уже успел передать флаг знаменосцу сотни – Такой укорот дал дворянчикам.

– Нет более дворян – я взял из сугроба снег, вытер им горящее лицо. Ведь опять по краю лезвия прошел. Видел побелевший палец Смирнова на курке пистолета.

– Знаю, знаю – согласился казак – Тама эта… Польские офицеришки до тебя пришли, аудиенцию требуют.

Боже же мой! Да когда это все кончится??

Поляки искали Курча. Уехал по делам – и пропал.

– Назначу розыск – я скинул шубу на одно из кресел кабинета, сел за стол. Усатые, припорошенные снегом паны толпились возле стола – Ежели не сбег, найдем.

– Как можно, пан круль! – ляхи заволновались – Не можно, чтобы пан Курч сбег. Он одвратне хцел призвать под ваши знамена еште пановей наших.

– В Казани есть еще польские офицеры? – удивился Перфильев.

– Да, человек полста, а мож и боле. Из ссыльных.

Это была с одной стороны хорошая новость. Но в том же время и опасная.

– Афанасий Петрович – я повернулся к Перфильеву – Треба открыть офицерские школы. У нас же есть уже с несколько десятков казаков уже вышли в поручики и подпоручики? Давай их учить военному делу. Отведи с Почиталиным два дома рядом с Кремлем – пущай студируют науки каждый день. Карты, языки… можно позвать Максимова рассказать о сбережении здоровья солдат.

Поляки смотрели удивленно, а после того, как я предложил платить учителям из казны, даже заинтересованно. Наш разговор прервал Жан, который позвал меня на завтрак.

* * *

После небольшого перекуса с чаем и пирогами с зайчатиной, я, взяв охрану, Почиталина и вызванного Каменева, отправился на объезд города. Метель уже прекратилась, ударил небольшой морозец градусов в десять. Ехать было комфортно – вокруг царила чистота заваленных снегом улиц, дворники, деревянными лопатами, расчищали проезды и тротуары. Жители спешили по своим делам. Завидев свиту, горожане кланялись, с любопытством разглядывая меня и казаков.

Спустя полчаса, мой оптимизм поугас. Город застраивался безо всякого плана и логики.