Тем не менее остатки кирасир и гусар сумели прорваться к нашим рядам и вступили в рукопашную. Они рубили палашами и саблями сверху, стреляли из пистолетов и карабинов. Оренбургский и первый заводской стояли насмерть. Второй заводской и ляшский дрогнули. Еще не побежали, но потери были большими. Люди падали в снег, их топтали конями. Я дал команду трубачу. В самый ответственный момент, полки Овчинникова ударили в спину и во фланг Бибикову. Один из отрядов башкиров попал под залп правой батареи, которую не успел подавить Чумаков. Иррегуляры занервничали, начали разворачивать лошадей. Зато левый фланг смел завязших гусар. Пехотинцы приободрились, поднажали. Спустя час дело было сделано. Войска Бибикова были уничтожены, а он сам еле стоял передо мной на коленях.

– Это лишнее – я укоризненно посмотрел на Мясникова, который привел ко мне генерала и уронил его в снег – Встаньте, Александр Ильич. Вы храбро сражались!

Бибиков с трудом встал. Лицо его было в синяках, мундир разорван. Мужчина пошатывался. Судя по тому, как он баюкал правую руку, у генерала был перелом или вывих.

– Тимофей – я обернулся к Мясникову – Отведи Александра Ильича к докторам. Пусть его Маша посмотрит. А лучше сам Бальмонд.

С криками «Виват» стали появляться мои военачальники. Первым прискакал Овчинников, потом полковники от мушкетеров, Чумаков, Зарубин, татарские и киргизские беки. Скоро на взгорке было не протолкнуться.

Я кивнул вернувшемуся Мясникову и вызванному мной Шванвичу – и мы отъехали подальше от этого буйства. Башкиры грабили раненых, «арапчата» собирали в кучи убитых, тоже попутно сдирая сапоги с гусар и карабинеров.

Мушкетерские же полки уже маршировали к городу.

– Вот что Тимофей. Бери полусотню казаков у Овчинникова, обходи Казань с северу. Иди по сибирскому тракту. Найди место, где можно пройти токмо дорогой и перехватывай всех гонцов на Нижний и Москву. Катька не должна узнать о победе.

– Почему?? – удивился Мясников. Шванвич тоже вопросительно на меня посмотрел.

– Ежели супружница моя узнает о конфузии Бибикова, она быстро заключит мир с османами и двинет на меня обе армии, что сейчас в Крыму, да Валахии. Нельзя допустить того.

– Все-равно узнает – пожал плечами капитан. Бригадир согласно кивнул.

– Проведает, да не сразу. А вот для этого – нужен мне ты, Михаил Александрович – я внимательно посмотрел на Шванвича – Возьми капрала Долгопята и скачи в Москву. Доложи князю Волконскому о… победе Бибикова. Тяжелой, трудной, но победе.

Обо военачальника открыли рты. Такого иезуитства они во мне не подозревали.

– Где же письмо от генерала к князю?

– Он ранен в руку, писать не может, передает на словах – я усмехнулся. Пока Волконский отпишет в Питер, пока там будут праздновать, да салютовать…

– У нас будет месяц! – сообразил Мясников.

– А то и все два. Сначала ведь сообщениям о конфузии не поверят, начнут перепроверять. Еще месяц.

Январь, февраль… Весна 1774-го была ранней. В марте начнется распутица. Конечно, Екатерина не двинет на меня южные армии сразу. Они идти будут полгода. Императрица пошлет гвардию из столицы. Плюс польские полки – благо конфедератов уже усмирили. С Фридрихом у нее любовь, цесарцев она подкупила разделом Польши, остается только слабая Швеция, которую науськивает Франция. Но шведы сейчас воевать не будут. Как и разбитые поляки. Я еще раз покрутил в голове разные сценарии.

Идти самому на Нижний и Москву? Нет, еще рано. Я не готов. Нужно полков десять-двенадцать пехоты, семь-восемь батарей пушек. Требуется время. Сдернуть окрестных крестьян с печи, поставить в строй.