В целом пяти часов сражения оказалось достаточно, чтобы сокрушить морскую мощь России, ее надежду в этой несчастливой для нее войне. Японские корабли отошли, чтобы смыть кровь, очистить палубу. Будущему адмиралу Ямамото (который поведет японцев на Пирл-Харбор, а тогда мичману) перевяжут места оторванных пальцев левой руки. На «Асахи» приготовили гробы для восьми погибших членов экипажа. Капитан лично сделал замеры. У русских для сбора тел погибших был всего лишь час. А затем прибыли, словно шакалы в саванне, японские торпедные катера. Согласно теоретику Акияме, наступила четвертая фаза. Того учел прежние ошибки, когда торпедные катера производили пуск торпеды издалека — безо всяких видимых результатов. Теперь Того приказал выпускать торпеды с расстояния не более 600 ярдов. Капитаны же торпедных катеров вдвое уменьшили это расстояние и торпедировали русских буквально в упор. (О таких атаках много писал незабвенный адмирал Макаров). Но сейчас японцы, а не русские атаковали флот противника в темноте.

Этой ночью — 27 мая 1905 г. — японские торпедные катера часто обращались к самоубийственной тактике, подходя на расстояние двадцати ярдов до цели. Пишет японский капитан однокашнику: «Если нас подобьют, мы пойдем на дно вместе с русскими; если мы нанесем удар, то русские тоже пойдут на дно вместе с нами, а последний оставшийся в живых моряк запустит последнюю торпеду. Собственно, что такое жизнь, как не мечты в летнюю ночь?»

Небогатов-2

В конечном счете, если в битве в Желтом море обе стороны придерживались твердого порядка в боевой расстановке кораблей, то в данном случае русский флот не смотрелся как единое целое. Множество дуэлей, и велика была значимость каждого выстрела.

Третья эскадра адмирала Небогатова, стоявшая в конце линии кораблей, сосредоточилась на японских броненосных крейсерах адмирала Дева. Его эскадренный броненосец «Николай Первый» производил впечатление. Собственно, орудия Небогатова первыми начали стрельбу и произвели 35 выстрелов, прежде чем Рожественский приказал прекратить стрельбу. (Пока ни одного попадания). И все же. Относительно старые корабли Небогатова, с экипажами далеко не лучших профессионалов, сумели повредить три японских корабля, нанес удары по многим другим. В 2.09 «Николай Первый» заставил «Асаму» выйти из боя. Небогатова упрекали за то, что он не помог должным образом двум горящим русским линейным кораблям. Небогатов со своего «Николая Первого» видел жестоко горящего «Князя Суворова» и страшную пробоину в борту «Осляби».

Сам «Николай Первый» начал «ходить зигзагами».. Это оправдало себя — только несколько попаданий. Корабль избежал роковых ударов японской корабельной артиллерии. Позже адмирал Небогатов будет — не без оснований — жаловаться, на то, что они с Рожественским по настоящему виделись лишь единожды, и командующий не дал четких инструкций. Лишь общий приказ был неизменен: вперед, к Владивостоку, на милый север. Но более скоростные японские корабли заходили вперед, а их артиллеристы не знали устали.

58 миноносцев и торпедных катеров бросились на эскадру адмирала Небогатова в эту ночь. Они твердо подчинялись инструкциям и подходили на невиданно близкие дистанции. Небогатов собрал все силы, наиболее существенной среди которых был эскадренный броненосец «Николай Первый», которому активно помогали «Орел» и «Изумруд». Потери Небогатова были: «Наварин» и «Сисой Великий»; серьезные раны были нанесены «Мономаху» и «Нахимову», которые как два инвалида жались друг к другу.