Из головы не шло обещание старика. Мерзкая ухмылка, прищуренный взгляд — верну, если будешь хорошо себя вести.

После дрессировки, конечно же.

— Инна, а…

Прежде чем успел спросить, перед глазами возникла парящая фигурка Ириски. Погрозила пальцем. На хмуром лице прочитал предупреждение: неа, тот вопрос, что хотел задать, лучше попридержать. Кто знает, какую психологическую травлю прошла девчонка? А ты хочешь разбередить свежую рану?

Ее голосом говорила сама совесть, мне стало стыдно.

Инна в ожидании подняла на меня глаза, готова была ловить каждое слово.

— Хочешь куда-нибудь пойти? Куда скажешь. Купим, что захочешь! Хоть… слона! — ляпнул первое, что пришло на ум.

Она лишь пожала плечами, склонила голову. Едва расслышал, что она сказала.

— Куда захочет мой господин. Я буду послушной, мяу.

— В парк Восьми? — У меня вдруг пересохло в горле. Она вновь ответила, что последует за мной, куда пожелаю.

— Ириска, в мире существуют чипы поведения? — спросил. ИИ-ассистент задумалась, посчитала постановку вопроса некорректной. Пришлось разъяснять: — Если существуют нейрочипы, могут ли быть импланты, влияющие на сознание?

Та лишь покачала головой: будь такие, здесь все уже давно были бы с ними. Станет правительство упускать такую возможность?

Здравая претензия, принимается.

Тогда как объяснить поведение Инны? Уж точно не дрессировкой!

Сколько она пробыла у Вербицких? Две недели, три?

Закусил губу — что, если у Вербицкого есть технологии Царената, позволяющие обратить человека в послушного шава, раба? Поделились с ним в качестве награды за сотрудничество?

Смерил Инну взглядом: жутко стало от одной лишь мысли об этом.

Остановился у светофора: плетущаяся сзади, не ожидавшая подобного Инна врезалась в спину. И тут же отскочила прочь, что от прокаженного.

Упала какому-то доходяге прямо под ноги, толстяк зло заворчал.

— Смотри, куда прешь, звериное отродье! Из-за тебя пиво пролил!

Хотел схватить хама за грудки, объяснить ему правила поведения с девушкой, но тот конфликт продолжать не желал. Ушел, бубня себе под нос.

— Ты в порядке? — присел на корточки, подал ей руку. Кошка пыталась принять помощь, но вдруг остановила саму себя.

Что ж, ладно. Заскрипел зубами: ну нет, это уже ни в какие ворота!

Она оценила ущерб, склонила голову — извинилась за пятно на своем платье, заверила, что понесет заслуженное наказание…

Не выдержал.

— Инна, что происходит?

Ждал, что скажет с детской непосредственностью: ничего.

Но она ответила…

* * *

Лавочка.

Обычная, деревянная, со спинкой. Под шумящим кленом.

Помнила тысячи поцелуев, сотни неумелых признаний в любви, десятки расставаний.

То, что говорила Инна, даже она слышала впервые.

Кошкодевочку со всех сторон давило невесть откуда взявшееся стеснение. Вспомнил, как, разодетая в кружево, разгоряченная и с счастливым румянцем на щеках, она приходила ко мне в комнату перед отправкой на сборочный пункт. Сейчас больше походила на «правильную школьницу», для которой сказать «писька» — предел пошлости.

Боялась касаний, боялась слов. Каждое мое движение воспринимала как будущий удар.

— Он тебя бил? Вербицкий?

Качала головой вместо ответа.