Тактично не стал спрашивать где.

Трогал, сажал на цепь, давал есть объедки. Не словом, но делом заставлял вести себя, словно животное.

Старый извращенец.

До вчерашнего дня не давал мыться. Смеялся, что кошки делают это языком. Обещал наказания, если учует от нее запах немытого тела. Не говорил какие, но принюхивался каждый раз.

Обнаженная, она должна была слушать каждое его слово, что скажет. Исполнять любую дикость.

— Константа. Она меня мыла. Всю. — Девчонка залилась краской от испытанного унижения. Мяукнула.

— Он ей приказывал?

Инна затрясла головой.

— Нет, хозяин, мяу. Она не хотела, чтобы меня наказали…

Еще одна монетка в копилку странной, но доброй девочки Константы.

Прищурился, попытался вспомнить — а звала ли меня Инна до этого «хозяином»? И если да — почему позволял, не противился?

После того как побывал в самом центре Царената, изменил свое отношение ко всему, что касалась рабства с негативного на крайне негативное…

— Это все? Больше ничего не хочешь мне рассказать?

— Прошу простить, мяу. Я до этого была плохой работницей. Исправлюсь: брошу школу и…

— Стоп-стоп-стоп, нет. Школу ты не бросишь и, что бы ни собиралась сказать только что, тоже не сделаешь. Инна, да что с тобой?

— Я была плохо…

— Ты не была, ты есть! — рявкнул, потеряв терпение. Она осеклась на полуслове. Извернулся, когда попытался ее погладить.

— Почему ты боишься?

— Вы хозяин, а я… всего лишь ваша кошка.

— Даже кошек принято гладить. Прежде ты не избегала моих прикосновений.

— Они… мне больно, когда вы так делаете, хозяин. Мяу.

Часто заморгал глазами — это еще что за новости? И тут же понял — тот самый чип…

Почуял себя параноиком: нет, такого не бывает. Не существует технологии, что способна изменить поведение человека, значит, не существует и той, что обращает дружеские объятия в орудия пытки.

Тогда что?

— Со мной все в порядке, хозяин, мяу. Раньше я была неправильной, но меня теперь научили, какой надо быть. Спасибо господину Вербицкому.

С каждым ее словом в сердце вонзалось по ножу. Земля уходила из-под ног: та, кто была ближе остальных, с улыбкой на лице признавалась в предательстве.

Покачал головой: нет, не в предательстве, хуже — в том, что успешно оболванена.

В мозгу начало кое-что прояснятся. Отряд репортеров, что не дождался добычи, наказ Бейки ни под каким предлогом не соваться домой…

Бейка!

Если кто и знает, что делать с этим, то только она. Ибо у меня опускались руки.

Вербицкий оказался хуже любого змея, бил в самое сердце. Все, что выставил против меня Царенат, можно было безжалостно расстрелять, взять на прицел, спустить курок.

Но что делать с этим?

— Ната, — отправил сообщение инфо-фее по нейросвязи. — Мне нужна Бейка. Срочно.

— Она сейчас…

— Я сказал — срочно!

Ната решила не спорить…

* * *

Голос Бейки был насмешлив, как и прежде.