Мне нечего было ему ответить. Второй удар он блокировал успевшей чуть восстановиться маной, а вот уже третий пришелся старику в грудь.

— Невозможно! Мой костюм неуязвим, пока есть…

Он тут же догадался, что случилось. Ухмыльнулся. Прихрамывая, уже не так резко рванул к зеленому коробу аптечки. И вскрикнул, когда его руку пронзило насквозь. Я отстрелил поганцу два пальца: снова призванный «Буян» готов был положить конец старику.

Завыв от боли и отчаяния, Вербицкий-старший рванул к рубке управления. Им двигал страх, словно он в самом деле собирался спастись от меня за тонкой прослойкой двери. Споткнулся у порога, вскинул залитые кровью руки, неудачно упал на приборную панель. Транспортник, летевший ровно проложенным курсом, вдруг сменил направление, резко устремился вниз.

Краем глаза я увидел сквозь иллюминатор стремительно приближающуюся землю: из такого виража машине не выйти. Рванул к раскрытому люку аппарели: Ириска визжала, что меня попросту размажет по земле! Лучше так, чем быть расплющенным внутри этой махины.

Нырнул и с головой вошел в сугроб. Начало резко не хватать воздуха. Через пару секунд отчетливо услышал скрежет рухнувшего металла и взрыв. Отчаянно как никогда рвался к поверхности: толща снега казалась бесконечной.

Вылез. В голове болью пульсировала мысль — живой! Руки-ноги целы! Голова на месте! Разве что чуть прихрамывал.

Кто-то отчаянно старался пробиться в эфир: через мгновение понял, что это Бейка. Отвечать сразу не стал, проковылял к разбившемуся, запылавшему транспортнику.

Вербицкого почти увидел сразу — от удара оземь его вышвырнуло на улицу. Тело старика безвольно висело, пронзенное сломанное веткой. Ириска просканировала: ему уже было не помочь.

— Ублюдок мертв, — ответил на вызов без лишних предисловий. Бейка мигом уняла все скопившиеся у нее вопросы и замолчала.

Ублюдок мертв…

Глава 28

Эпоха жутких перемен смотрела нам вслед. Лила слезы прощания, как будто навсегда оставаясь в прошлом.

Бунт закончился, Вербицкий мертв, его старания пошли прахом, жив Император.

Три дня и три ночи, будто в сказке, над ним колдовали лучшие врачи. Хирурги, анестезиологи — длинноухие эльфы и в этом мире оказались лучшими целителями.

Позавчера я поймал Бейку на том, что молится — не стал тревожить. С того дня, как можно было оглашать окончательную победу, она будто избегала меня. Спрашивал у девчонок — в чем дело? Они жали плечами, и лишь Фелиция смогла ответить.

Бейке стыдно передо мной за то, что столь долгое время использовала меня в своих целях. Да, исключительно во благо, но так можно оправдать любую мерзость.

Выдохнул, раскрывая газету — быстро собранное временное правительство с усердием и огромной радостью избавлялось от наследия Вербицкого.

Не без эксцессов.

Чуть ли не с боем вырвал у жадной до расправы толпы Константу. Заглянул в тюрьму к ее толстопузому братцу, сам не знаю зачем.

Бить, благодарить? Ведь своим положением обязан его капризу. Не воспротивься его безобразиям, стоял бы сейчас здесь? Был бы дважды Героем России, спас бы страну?

Сдавалось, что нет.

— Чего пришел, бестолочь? — Он, словно одичавшее зверье, кидался на клетку. Обещал всех посадить и засудить, а потом горько разрыдался.