Ангелина дернула за шнурок ночника. Рассеянного света над изголовьем ее дивана хватало лишь на то, чтобы, придвинувшись к ночнику вплотную, перелистать программку или пощелкать пультом телевизора. Но на кресле спала Катя, и телевизор мог ее разбудить. От нечего делать Ангелина раскрыла ее книжку. Но не успела она толком вникнуть в тонкости любовных заговоров, как под подушкой завибрировал мобильник…

Неужели опять Голубеву неймется! Нет! На этот раз звонил Анатолий. Ангелина всунула ноги в тапочки и стремглав, перепрыгнув через кресло со спящей Катей, выбежала на кухню.

— Да, милый! — шепотом отозвалась она, прикрывая двери в комнату.

— Прости, что разбудил, но новости шокирующие, — без предисловия начал Анатолий.

— Я не спала, я ждала твоего звонка, — Ангелина задыхалась от нетерпения. — Говори скорее, что ты обнаружил!

— Катя не слышит?

— Нет, она спит. А что?

— В ее флаконе был яд!

— Яд! — вскрикнула Ангелина.

— Да не кричи, а то ее разбудишь! — повысил голос Анатолий. — Одевайся и выходи на улицу. Голубев уже вызвал за тобой машину. Я жду тебя в институте. Кстати и про Боровиковского я кое-что выяснил.

— Я тебя обожаю! — страстно прошептала в трубку Ангелина.

— Я тебя тоже! — чмокнула в ответ трубка.

Перелезая обратно через Катю к своему дивану, Ангелине показалось, что девушка перестала сопеть. Ее дыхание стало прерывистым, словно она еле сдерживала воздух в груди, чтобы не разрыдаться. Ангелина вслушалась… Но нет, кажется померещилось… Катя глубоко вздохнула и чихнула во сне.

Прихватив джинсы и свитер, Ангелина в третий раз перебралась через спящую девушку, оделась в коридоре, не зажигая света. На ощупь обула кроссовки, взяла свою сумочку, накинула на плечи куртку и, как тайный лазутчик, покинула квартиру, заперев снаружи дверь.

Спустившись по ступенькам вниз, Ангелина выскочила на улицу. Легкий снежок припорошил заледеневший асфальт. Подошва ее кроссовок скользила, как хорошо смазанные лыжи. Именно этого фактора она не учла, надевая первую попавшуюся в темноте прихожей обувь. Ангелина поскользнулась, но успела правой рукой схватить дверную ручку парадной. От резкого взмаха левой руки тяжелая сумка с документами взметнулась в воздух и грохнулась прямо на лобовое стекло подъехавшей «ауди» Голубева. Стекло лопнуло, вокруг образовавшейся вмятины разбежались лучики трещин. Сумка сползла с капота под передние колеса машины. Шофер, несколько часов назад стоявший швейцаром на входе в японский ресторан, оцепенел за рулем, впившись взглядом в треснувшее стекло.

Охнув, Ангелина отпустила спасительную дверную ручку и, не отрывая подошв от земли, решила подобраться к сумке. Однако ее маневр не удался, через три шага ноги скользнули по льду, и Ангелина позорно шлепнулась, отбив правый бок. От боли она прикусила язык и почувствовала во рту вкус крови.

К сумке она подползала на четвереньках, шофер наблюдал за ней, приподнявшись за рулем. В свете фар он узнал ту самую неуклюжую даму, которая падала, ломала каблуки и разъезжала на вечно грязной «девятке». Мысль о надвигающейся катастрофе запоздало вспыхнула в его мозгу. Достав свою сумку, Ангелина поползла к передней двери машины и, подтянувшись, рывком ее распахнула.