— Не смей! — закричал ураганом ворвавшийся Анатолий. — Илья, шалопай, ты каким местом меня слушал?! Я же приказал ждать возле двери!

— А что ты на меня орешь? — возмутился Голубев. — Я мирно спал на топчане, ты меня растолкал, надавал указаний, могло же у меня спросонья что-нибудь из головы выскочить… И это вместо благодарности… — укорял друга Илья.

— Милый, ты не прав, — вступилась за Голубева Ангелина. — Илья Андреевич и так уделил нам столько времени и внимания…

— Ребята, помолчите! — оборвал обоих строгий эскулап. — То, что я обнаружил в этом флакончике, — Анатолий указал на левый сосуд, — равносильно смертному приговору. Я, конечно же, перелил яд, но даже капля его крайне опасна. Илья, в твоем ресторане готовят рыбу фугу?

— Разумеется, нет! Мы в русскую рулетку с клиентами не играем! — обиделся за статус ресторана Голубев.

— Илья Андреевич, дорогой! — взмолилась Ангелина. — Расскажите мне все об этой рыбе!

— Я специалист по японским деликатесам, но рисковать ради экзотического блюда чужими жизнями, — нет уж, увольте… Я сам экстре мал и считаю это дело сугубо добровольным! Даже в Японии правительство ввело обязательное лицензирование поваров, занимающихся фатальной кулинарией. И, несмотря на жесткие меры, ежегодно от сего лакомства умирает два-три десятка гурманов: в основном министры, актеры и крупные бизнесмены. Я не разделяю мнения, что такая кончина — удел избранных, о чем свидетельствует дороговизна блюда. Смерть — есть смерть, и отправиться к праотцам, отравившись рыбой-собакой, как ее еще называют, незавидная доля. Тем паче, что она сопровождается полным параличом, за которым часто следуют остановка дыхания и, в лучшем случае, кома.

— Какой кошмар! — ужаснулась Ангелина. — Но почему же тогда в Японии не запретят поедание этого кушанья?!

— Варварские традиции, — вздохнул Голубев. — Азиаты, что с них возьмешь… Их не останавливает даже то, что согласно кодексу чести повар, по вине которого клиент отправился в могилу, должен сделать себе харакири. Так что на том свете есть шанс свидеться и поквитаться.

— Илья Андреевич, — наседала Ангелина, — а вы сами когда-нибудь пробовали это блюдо? Что оно напоминает по вкусу? Стоит ради него рисковать жизнью?

— Нет, Ангелина Станиславовна, — продолжил кулинарный экскурс Голубев, — сам я фугу не пробовал. Приготовление этой рыбки — высший пилотаж поварского мастерства. Опытный специалист знает, сколько яда содержится в каждой части фугу, как нужно ее правильно разделать и где оставить яда ровно столько, чтобы вызвать у посетителей ресторана приятное чувство наркотической эйфории. Чуть дрогнет рука повара, и это экзотическое блюдо станет для них последним. В рыбе фугу ядовито все, от крови до кишок. Особенно токсична печень. А если при разделывании был задет желчный пузырь, то можно смело писать завещание. Я думаю, что любители фугу, выйдя из ресторана живыми, ощущают необычайное чувство признательности судьбе. Наверное, в этом и заключается первостепенный смак экзотического блюда. Во всяком случае, японская пословица гласит: «Тот, кто ест фугу, — глупец, но тот, кто не ест, — тоже».

— Спасибо, Илья, очень познавательно и поучительно, — поблагодарил друга Анатолий. — Тогда я освещу сей предмет с медицинской точки зрения, если никто ничего не хочет добавить…

— Анатолий! — теперь уже взмолилась сгорающая от нетерпения Ангелина.