Город не спал. По тёмным улицам бродили толпы оборванцев, рыцари в белых накидках, заметных в темноте. Все перемешалось, и Алексей не удивился бы, если бы встретил сарацинов.

Часть кварталов была занята христианами, но большая часть – пока ещё защитниками города. Впрочем, исход всё равно был предрешён, и обе стороны это понимали.

Когда Алексей вошёл в дом, он почувствовал запах съестного. Сглотнул слюни, ощутив сильное чувство голода – в последний раз он ел плов с Рыжим Патриком вчера пополудни. Но в ту же минуту, как будто почувствовав его голод, появившаяся Фатима с поклоном поставила на низкий столик чашку с похлёбкой. Наверное, не отравит.

Алексей поел бараньего супчика, обгрыз косточки. Довольно вкусно, только специй много. Ну да, Восток, у них это принято.

За окном рассвело. Алексей вышел на улицу, нашёл брошенный щит крестоносца и прибил его на калитку, обозначая этим, что дом занят рыцарем. Видел он такие на некоторых домах, когда, проводив за город хозяина, возвращался назад.

К утру убитых крестоносцев с улиц уже убрали похоронные команды во главе со священниками. Мёртвых сарацинов убрали жители под покровом темноты. В жарком климате трупы разлагаются быстро, вот обе стороны во избежание эпидемий и очистили улицы.

Мёртвых убрали, но на мостовых всё равно валялась разбитая мебель, мусор, и город оставлял впечатление неприглядного.

Около десяти утра раздался цокот копыт. По улицам ехали конные рыцари, скорее всего – свита Ричарда. Ведь на конях вести бой в тисках тесных улиц затруднительно.

Один из сопровождающих, глашатай, громко выкрикивал:

– Рыцари! Король Ричард призывает к оружию!

Из домов выбирались заспанные крестоносцы и тянулись следом за свитой. Пошёл и Алексей, хотя, честно говоря, большого желания у него не было. Когда он, неожиданно для себя, попал к крестоносцам, то примкнул к ним по собственной воле. Всё-таки святое дело – освободить Иерусалим от иноверцев. Но на деле он видел, что каждый преследует свои интересы.

Король Ричард со взятием Иерусалима обретёт в христианском мире славу освободителя Гроба Господня, укрепит политический вес среди государей Европы.

Рыцари в большинстве своём желают воинской доблести и трофеев.

Простолюдины хотят одного – обогатиться, побесчинствовать. Они грабили, убивали, насиловали – ведь папа заранее отпустил им все грехи.

Алексей же начал понимать, что он попал как кур во щи – на чужую для него войну. Однако взялся за гуж – не говори, что недюж. Самовольное оставление места боевых действий во всех армиях мира является дезертирством, осуждается и сурово наказуемо. Он хоть и не давал клятвы, не приносил присягу, но покидать воюющий город не собирался.

За ночь сарацины на многих улицах устроили завалы – нечто вроде баррикад, перегородив их камнями, мебелью, сорванными с петель дверями. А за завалами лучники и копейщики: попробуй возьми с ходу!

Первая шеренга рыцарей попробовала и откатилась назад, потеряв двух убитыми и четырёх ранеными. Рыцари решили обойти завал по переулкам, но и те оказались перегорожены. Пока рыцари ночью отдыхали, жители воздвигли завалы. Собственно, они только время тянули, увеличивая потери с обеих сторон. Саладин всё равно не пришёл на помощь, хотя защитники надеялись.

У сарацинов и крестоносцев силы были примерно равны, но у Саладина конница лёгкая, приспособленная к маневренной войне в пустынно-степной местности. А у рыцарей – броневая защита у людей и коней. Саладин понимал, что в прямом столкновении рыцари возьмут вверх, и рисковать не хотел.

После очередного безуспешного штурма завалов рыцари стали совещаться. Алексей предложил издалека забрасывать железные «кошки» на верёвках и с их помощью растаскивать завалы. Нового он ничего не придумал – сапёры так обезвреживали минные поля с противопехотными минами.