– Благодарю вас, миледи, – проговорила она и присела в реверансе перед тем, как покинуть залу. Свобода! – думала она, поспешая в спальню к Гонории. Не надо больше никого развлекать. Это, разумеется, весьма кстати, потому что иссяк запас известных ей песен и мелодий – даже зазывную рекламу Макдоналдса и ту испробовала!

Служанка Гонории помогла ей снять новое платье и расстегнуть корсет – тот самый старый корсет, с уже начавшими ржаветь железными прутьями, обтянутыми шелком, – и она, улыбаясь, наконец легла в постель. Итак, она не дала Николасу возможности обрюхатить Арабеллу и спасла от гибели Кита! Теперь оставалось одно – избавиться от Летиции! И если только ей это удастся, она наверняка сможет изменить ход истории.

Продолжая улыбаться, Дуглесс легла в постель.

Теперь, когда Дуглесс была освобождена от всех обязанностей, свое свободное время она проводила только с Николасом. Он хотел в деталях знать о жизни в двадцатом веке и не уставал задавать вопросы. С большим трудом он поверил в существование автомобилей, а аэропланы счел выдумкой. Он перерыл всю ее дорожную сумку, рассмотрел каждую вещицу. А на самом дне обнаружил пару пакетиков с растворимым чаем, завернутым в фольгу, и Дуглесс приготовила ему чашку чая с молоком. И за доставленное удовольствие, так же, как это было в тот первый раз, когда он отведал мороженого, – чмокнул ее в губы.

С интересом слушая рассказы о двадцатом столетии, он и сам много рассказывал Дуглесс о собственной жизни: показывал, как у них танцуют, а как-то раз даже взял ее с собой на соколиную охоту и очень смеялся, когда она отказалась посадить симпатичную птицу себе на рукавицу и позволить ей убивать других живых существ. А еще он продемонстрировал ей канюков в клетках. Их долго кормили одним белым хлебом, чтобы удалить запах падали, которой они питались на воле, а потом убивали, разделывали и съедали.

Нередко они спорили по поводу того, нужно ли образование «низшим классам», а это в свою очередь привело однажды к настоящей перебранке из-за вопроса о равенстве. Николас заявил, что Америка представляется ему страной агрессивной, где человек чувствует себя одиноким, и Дуглесс в душе пожалела, что рассказала ему много лишнего.

Он задавал ей сотни вопросов о ближайшем будущем Англии, особенно о судьбе королевы Елизаветы. Дуглесс хотелось бы помнить об этом больше, чтобы все ему рассказать. В особенности его заворожила возможность путешествий по морю и изучения ее «новой» родины, Америки.

– Но ведь ты женишься на Летиции и останешься здесь! И ты никуда, никуда не сможешь уехать – если, разумеется, сохранишь себе жизнь! То есть если тебя не казнят! – воскликнула она.

Но Николас и слушать не желал о казни. Как все молодые люди, он был уверен, что вечен, что ничто не может причинить ему вреда.

– Я не стану собирать войско, чтобы оборонять мои замки в Уэльсе, потому что это не мои земли, а Кита, а поскольку Кит жив, то и будущее, которое было для меня уготовано, не состоится! – утверждал он.

У Дуглесс не хватало аргументов, чтобы переубедить его. На ее вопрос, кто же, по его мнению, пытался убить Кита, он только пожал плечами и ответил, что, скорее всего, какой-то головорез. Дуглесс не в силах была понять, как может обходиться страна без федерального правительства, без полиции. Здешние аристократы, помимо того, что владели всеми богатствами страны, обладали еще и всей полнотой власти: они выступали в роли судей при тяжбах, могли повесить человека по собственному усмотрению и несли ответственность лишь перед королевой. Если крестьянам попадался добрый правитель, они просто считали, что им повезло. Но ко многим из них судьба была далеко не благосклонна.

Однажды Дуглесс попросила Николаса показать ей город. Он по привычке вскинул бровь и заявил, что восторга это у нее не вызовет, но, так и быть, он исполнит ее просьбу.