Не оборачиваясь к ней, Николас с улыбкой спросил:

– Слушайте, а что это еще за машинка для… ну, как ее там?

– Машинка для переработки мусора? – подхватила она и принялась объяснять ему, но, заметив, что он улыбается, отвернулась.

В конюшне, когда Николас седлал Шугара, конюх предпочел отойти от них подальше.

– Будь у меня столь трусливый конюший, я непременно побил бы его! – пробормотал Николас.

На обратном пути, пока они скакали к конюшням, где брали напрокат лошадей, Николас не сказал ей ни слова. Путь от конюшен до гостиницы они проделали в два раза быстрее, чем утром. Уже начался ленч, и Николас, весь в поту, прошел прямо в столовую и распорядился, чтобы им подали сразу по три блюда и бутылку вина.

Лишь после того, как вино было разлито по бокалам, он наконец-то заговорил:

– Ну, – спросил он, веки его чуть подрагивали, – так чего же вы от меня хотели, а?!

– Кто – я?! Как это? В чем дело?! Когда именно?! – восклицала в ответ Дуглесс, сама понимая, что любопытство сильнее ее досады на его обращение с нею там!

– Да никто, просто одна женщина, лишенная коварства! – расхохотался Николас.

И он принялся повествовать о том, что Дики Хэарвуд ничуточки не изменился и остался как был недотепой, только и думающим что об охоте да о том, как бы повозиться у себя в саду.

– А сад его и в сравнение не может идти с моим! – заявил Николас.

– Ой, кончайте же хвастаться и лучше поешьте! – отозвалась она, принимаясь за ростбиф. Мясо по-английски можно назвать одним из чудес света: нежное, сочное и приготовлено безупречно!

– Два месяца тому назад, – продолжил свой рассказ Николас, – плотники чинили крышу в Гошок-холле, и, похоже, от стука молотков обрушилась часть стены. В ваше время и строить-то не умеют как должно! – заметил по этому поводу Николас. – Вот в моих домах…

Он не договорил, ибо Дуглесс выразительно на него посмотрела. После некоторой паузы он сообщил, что в стене нашли целый сундук с какими-то бумагами и, тщательно обследовав их, пришли к выводу, что это – письма леди Маргарет Стэффорд.

– Вот здорово! – воскликнула, откидываясь на своем стуле, Дуглесс. – Стало быть, теперь, когда мы получили приглашение посетить их дом, мы с вами сможем их прочитать! Ой, Колин, вы просто чудо!

Услышав от нее «Колин», Николас широко раскрыл глаза, но воздержался от каких-либо комментариев.

– Есть, правда, кое-какие проблемы… – начал он.

– Какие еще проблемы?! – воскликнула Дуглесс. – Впрочем, не говорите: попробую сама догадаться! Ну да, должно быть, леди Арабелла жаждет, чтобы каждое утро вместе со стаканом апельсинового сока ей на блюде подавали бы и вас!

Николас при этих словах поперхнулся.

– Сударыня, – произнес он, напуская на себя строгий вид, выбирайте-ка выражения!

– Так я права или нет?

– Нет, это не так: просто леди Арабелла пишет книгу о… – Не договорив, он отвернулся от нее, и Дуглесс показалось, что лицо его несколько порозовело.

– О вас, что ли? – задыхаясь от волнения, спросила она. Снова повернувшись к ней, но глядя в тарелку, он ответил:

– Ну да – о том человеке, которого она считает моим предком. Она, гм, ну, в общем, она слышала все эти рассказы о…

– О вас с нею на том самом столе, да? – переспросила Дуглесс и скорчила гримаску – Замечательно! Теперь, стало быть, она вознамерилась повторить этот исторический эпизод! Ну, а документы-то она вам разрешит посмотреть?

– Нет, она не может этого сделать.