В тот день Бэрен предупредил об опасности, подав сигнал тревоги, и сам хозяин замка лорд Клемент, выдернул его из полной отчаяния жизни у пивовара и сделал своим оруженосцем, изменив тем самым навсегда его судьбу.

Многие, открыто или нет, но с неодобрением отнеслись к внезапному возвышению оборванца, который по положению стоял немногим выше виллана, и приближением этого оборванца к самому лорду. Но только не дочь Клемента.

Женевьева сразу предложила ему дружбу и тут же заявила, что оруженосец должен учиться, и, конечно же, роль учителя она отвела себе. Хотя она и была младше Бэрена, но оказалась в полной мере осведомлена в тех вопросах, в которых он являлся совершенным невеждой, и мальчик с жадностью принял и её советы, и её дружбу, и её уроки.

Она ему читала. А Бэрен слушал, затаив дыхание, о таких вещах, о которых раньше даже не подозревал, она рассказывала ему о королях и рыцарях, об их славных подвигах и о прекрасных дамах, и он всему этому верил, и принимал, как будто она читала ему саму Библию. Бэрен вздохнул, поражаясь своей тогдашней наивности. Но Женевьева с её неизбывным энтузиазмом рассказывала об этом так, что трудно было не поверить в эти истории, невозможно было не принять к близко к сердцу каждое слово, которое она произносила.

Она любила истории про короля Артура и рыцарей круглого стола. И кто мог обвинить в этом девушку, которую назвали Женевьевой? Но теперь Бэрен задавался вопросом, не слишком ли Клемент позволил себе и своей дочери увлечься теми рассказами. Ибо именно тогда дочь хозяина замка увлекла Бэрена мечтами, которые никогда прежде не пришли бы ему в голову, — стать рыцарем. И не только добиться этой чести, но и совершить славные подвиги и честно завоевать свою прекрасную даму. Стать таким, как Парсиваль.

Это имя отозвалось в нём болью, потому что он хорошо помнил истории, которые так любила Женевьева: все они были о Парсивале. Они могли быть написаны и истолкованы по-разному, но все они были о мальчике, воспитанном в лесу, о мальчике, который не знал ничего о самых простых, обыкновенных вещах, и который, в конце концов, встретив рыцарей, решил изменить свою жизнь. Это были самые разные приключенческие истории и классические произведения, но самыми дорогими для Женевьевы были те, где главный герой, в итоге, оказывался потерянным наследником королевства, что обнаружилось во время поисков Святого Грааля, и он повстречал свою истинную любовь — Кондвирамурс, — и женился на ней. Его любовь была так глубока и возвышенна, что он не прикасался к своей молодой жене в течение трёх ночей после свадьбы.

Бэрен вздохнул. Мечты, которые владели им тогда! И Женевьева подпитывала их, лелеяла его надежды, подталкивала его к действию своими рассказами о славе до тех пор, пока его восприятие рыцарства, так отчаянно желаемого, имело весьма мало общего с суровой действительностью, но скоро он обнаружил различия. Тогда сеньор Клемента призвал своего вассала на войну, и Бэрен отправился с ним. Там, на поле битвы, он был опоясан мечом и назван рыцарем.

Он, должно быть, очень походил на Парсиваля, такого неосведомленного и глупого; но в рассказах, хотя бы, у героя было благородное происхождение, если вначале даже об этом никто и не подозревал. И ещё Бэрен знал, что в некоторых землях только принадлежность к высшему классу давала право стать рыцарем. К сожалению, он не мог стать тем, кем никогда не был, он всего лишь бедный сирота низкого происхождения — недостойный, который постоянно стремится преодолеть те высоты, что кажутся недостижимыми для него… прямо как сейчас.

Когда Бэрен посмотрел вверх, он снова увидел утёсы своего детства, и его сердце лихорадочно забилось, стук его потихоньку разбил окружившее душу отчаянье. Эти скалы выдержали испытание временем, непрерывный натиск волн, и всё же они стоят тут, возвышаясь, такие свирепые и величавые, упираясь прямо в небо.