|
Один ларёк был заколочен досками, на другом висела бумажка с корявой надписью «Учёт». Загадочное строение было снабжёно вывеской с манящим названием «У Маруси». Рядом торчал дорожный знак, провозглашавший, что сарай является пунктом общественного питания. Придорожным кафе, иными словами. Пару минут Кудесников стоял на площади как истукан и осматривался. Поколебавшись, он выбрал именно кафе и двинулся к нему, переговорив по дороге с Мерсом и объяснив ему ситуацию.
Кафе оказалось на удивление просторным и чистым, с квадратными деревянными столами, накрытыми весёлыми клеёночками, и с массивными лавками. Кудесников вошел и неопределённо кивнул головой — вроде как поздоровался. Сливка был тут, около стойки — обхаживал официантку, явно стараясь произвести впечатление. «Внешность обманчива, — решил сыщик. — Не такой уж он лох, как мне казалось. Возможно, в нем скрыта мощная сексуальная энергия, на которую женщины реагируют, как радары на вражеский самолёт — мгновенно». Кудесников сел в дальнем углу и огляделся по сторонам. Народу было много, пахло вкусной едой и кофе. Хорошим кофе, между прочим. Когда сыщик положил руки на стол, раздался глухой стук. Он опустил глаза и обнаружил, что все еще судорожно сжимает вставную челюсть и парик. После секундного замешательства он кинул парик на соседний стул, а челюсть аккуратно завернул в салфетку и водрузил в самый центр столика. После этого вспомнил про своего любимца, который некоторое время возился в сумке, а потом перестал подавать признаки жизни. Арсений запихнул сумку под стол, расстегнул ее и сказал: — Мерс, мы еще только в середине пути. Терпи, дружище! Кот несколько раз стукнул хвостом, потом обернулся и посмотрел на хозяина пренебрежительным взором. Мол, если еще не пора вылезать, чего пристаешь? Вздохнув, тот застегнул сумку и повернулся так, чтобы видеть стойку, где Сливка по-прежнему флиртовал с официанткой. Кудесников оглядел девушку с ног до головы. Смазливая блондиночка, невысокая, немножко вульгарная, с низким хрипловатым голосом и невероятным самомнением, которое базировалось на цветистых комплиментах проезжих мужиков. — Аленка! — неожиданно крикнул кто-то из открытой двери кухни. — Поднос забери! — Сейчас, — откликнулась официантка. — Кофе подам и заберу! Она протянула руку к кофеварке и резко повернула какую-то ручку. Раздался громкий хлопок, шипение — и девушку окатило гущей и желтоватой пеной. Она взвизгнула и замахала руками с такой силой, словно отбивалась от целого роя пчел. Местная публика начала гоготать. Из кухни выскочил мужик в фартуке и гаркнул: — Да ты не прыгай, не прыгай! Полотенцем вытрись. Второй официант смотрел на происходящее из зала. На его лице читались одновременно сознание того, что надо что-нибудь предпринять, и нежелание делать что бы то ни было самостоятельно. Девушка продолжала голосить: — Аи, ну горячо же! Помогите кто-нибудь! — По ее лицу медленно стекали остатки капуччино. Посетители стали давать советы. Из-за столика у окна раздался робкий женский голос: — Может, надо кого-нибудь позвать? — Не, не надо никого, щас очухается. — За врачом бегите, она небось обварилась! — Ожоги надо смазать сметаной. У них на кухне наверняка сметана есть. — Слушайте, кто-нибудь выключите эту девицу! Мелкая такая — а визжит-то, визжит… — Протрите ее, ей же горячо! Официантка, встряхивая двумя руками подол форменного платья вместе с залитым фартуком, обиженно откликнулась: — Я вам не тумбочка, чтобы меня протирать! — А мой эспрессо? Принесите немедленно! — Вы же видели, кофеварка взорвалась! — надтреснутым голосом ответила Аленка, не оборачиваясь. |
