Единственное, о чем мы совместно решили не говорить сестрам, это об отце. Не стоит давать им надежду. Если у нас получится спасти его и маму, они и так об этом узнают. А если нет… значит нет.

— На самом деле, у меня есть к вам одно дело, — сказал я сёстрам и положил перед ними отцовский меч. — Я хочу, чтобы вы попробовали наполнить его Светом.

— Ну и просьбочки у тебя, Люц… — нахмурилась Эбигейл. — Мы не так уж хорошо контролируем силу, ты же знаешь…

— Знаю, но…

— Да брось, сестренка, — сказала той Мара. — Почему бы не попробовать?

— В прошлый раз, когда ты потеряла контроль…

— Это было давно. Ну давай…

— Ладно…

Эбигейл кивнула и взяла меч за рукоять.

— Тяжелый…

Удержать его одной рукой у неё не получалось, а для резонанса их сил нужен тесный контакт, так что сестры взялись за рукоятку вдвоем, так, чтобы их руки соприкасались. Они подняли божественное оружие над головой и сосредоточились на своей силе. Их газа вспыхнули золотым светом, воздух наполнился божественной силой, и… ничего.

Меч не принял их Свет.

— Ничего, Люц, — покачала головой Эбби.

— А может братику тоже нужно взяться?

— Зачем?

— Ну, сама подумай. Ведь по историям он уже сумел пару раз использовать его силу, так может…

— Не думаю, Мара.

— Люц, ну попробуй, правда…

— Ох…

— Ладно-ладно, — ну не могу я отказать Маре, особенно когда она делает такую милую мордаху. — Давайте вместе.

Теперь за рукоять меча держались уже мы втроем. Девушки сосредоточились на своей силе, и я ощутил, как раскалилась рукоять. Меч сиял, воздух звенел от силы, я даже оглянулся и увидел, что трава вокруг нас колышется словно от порывов ветра.

— Эбби, Мара, заканчивайте… — сказал я им, но что-то было не так. Звон становился лишь сильнее, он даже перекрывал громыхание костей в моей голове. — Эбби! Мара!

Но сестры меня не слышали. Их глаза полыхали золотистым пламенем, а сами они словно впали в транс. Я попытался отпустить меч, но не смог, пальцы словно приросли к нему.

Внезапно божественное оружие стало подниматься в воздух, и мы вместе с ними. Ноги просто оторвались от земли, и незримая сила подняла нас метра на два над землей.

— ЭББИ! МАРА! — кричал я, но все бестолку.

А затем меч просто стал плавиться. На моих глазах клинок стал растекаться, а расплавленный металл капать на руки, причиняя нестерпимую боль.

— ЭББИ! МАРА!

Гул стал нестерпимым. Я уже просто кричал от боли, казалось, что голова сейчас взорвется, а руки расплавятся вместе с оружием.

А затем я просто потерял сознание.

* * *

— Люц, очнись! Люц!

Раз меня зовет такая прекрасная женщина как Аида, то пришлось подчиниться и разлепить глаза.

Я все ещё был на улице, над нами плыли облака, но все, что я видел, это склонившуюся надо мной перепуганную Аиду.

— Он очнулся! — крикнула она кому-то. — Лежи и не двигайся.

С головой творилось что-то странное. Я никак не мог сфокусировать мысли, звуки словно шли откуда-то издалека.

Аида куда-то отошла. Я слышал разговоры, споры, затем надо мной склонился какой-то немолодой мужчина и влил в рот горькое зелье. После этого оставили в покое, позволив полюбоваться небом.