Девушка слегка покраснела.

    – Да, это его дом. А вы кто?

    – Мы путешественники. Передай, пожалуйста, своему господину, что у нас к нему важное дело.

    Она с сомнением оглядела сквозь окошечко всех нас.

    – Но мой господин не принимает в такое позднее время. Приходите завтра с утра. Часов в десять. Только вы записывались к нему на прием? К нему ведь на месяц вперед очередь.

    Так, дело осложнялось. Вряд ли Пирр примет нас просто потому, что мы заявим будто у нас важное дело. Наверняка к нему не раз пытались пробиться под таким же предлогом. Здесь надо что-то, что наверняка заинтересует Пирра, или привлечет его внимание. Необходимо поговорить именно с ним, а не со служанкой. Я спрыгнул с седла и подошел к Муромцу.

    – Передай ему, что мы прибыли от Винера. Скажи, что это действительно очень важно.

    Служанка все еще сомневалась, пока я не опустил в ее ладонь золотой.

    – Хорошо, милорд. – Она удивленно посмотрела на мой обруч и захлопнула окно. К таким взглядам я уже стал привыкать.

    – Энинг, разве Винер не предупреждал, что если Пирр узнает, что мы от него, то он даже слушать нас не будет? – недоуменно спросил Эльвинг.

    – Возможно, но сейчас нас вообще не будут слушать, а это хотя бы привлечет его внимание.

    Мы ждали минут десять. Наконец раздался какой-то грохот.

    – Не знаю, и знать не хочу!!! – кричал кто-то за дверью. Дверь была довольно толстая, но, тем не менее, крик был такой, что нам все было прекрасно слышно. – Пусть проваливают отсюда! Я знать не хочу этого старого маразматика!!! – Это он зря. Винер был совсем не старый – лет пятьдесят. – Иди и скажи им это!!! Нет, не ходи, я сам скажу!

    Дверь с треском распахнулась, и на улицу выскочил человек одетый в простую рубашку, темные легкие штаны и домашние тапочки. Человек был довольно молод – лет тридцать. То, что к такому молодому предсказателю записывались на месяц вперед говорило о многом. Чтобы сделать себе имя в таком возрасте надо обладать поистине незаурядными способностями. Выскочив на улицу, он тут же набросился на Илью Муромца, который совершенно опешил от такого натиска. Мне же это напомнило басню Крылова «Слон и Моська». Потрясая кулаками перед лицом росича, для чего Пирру понадобилось встать на цыпочки, он вопил:

    – Я не желаю иметь дело с этим подонком! Слышите?! Не желаю! И если вы от него, то вы напрасно проделали такой путь! Убирайтесь, пока я не позвал стражу!

    Пирр ругался еще долго, и я напрасно пытался вставить хоть слово в этот яростный обличительный монолог. В конце концов, он выдохся.

    – Вы еще здесь? Я же сказал уходите, я не приму вас.

    Я рукой оттеснил Муромца назад.

    – Я понимаю, что у вас есть причины сердиться на Винера…

    – Есть причины?! Есть причины?! Да он… он…

    – Я знаю. Он все рассказал. И как высмеивал ваши работы, пользуясь своим авторитетом, и как завидовал вам, признавая ваше превосходство над ним, и как вы поругались.

    Пирр явно был ошарашен таким заявлением.

    – Он рассказал? – недоверчиво переспросил он.

    Я кивнул.

    – Что это с ним случилось? Никогда такого за ним не водилось.