|
И еще что-то, словно некто положил ему на макушку тяжелую ладонь и стремился вдавить в пол — это смотрел писец, брат Варфоломей. Магистр рассеянно улыбнулся и кивнул. — Хорошо, юноша. Твой отец, говорят, был славнейшим из бардов. Посмотрим, достоин ли ты называться его сыном. Томас на секунду стиснул зубы — но уже в следующую секунду встал, расправил плечи, прижал к груди арфу и звонко объявил: — Моя баллада называется «Песнь о Жераре де Ридфоре и битве у Потока Киссон». Рыцари за столом повернули к нему головы. Все знали историю этой битвы — она глубоко врезалась в память ордена и стала за сто тридцать лет легендой. Томас поднес руку к струнам, закрыл глаза, набрал в грудь воздуха — и запел: Жерар де Ридфор собирал в поход Рыцарей и стрелков, Ведь граф Раймунд, Тиверийский лорд На мир с Саладином готов. Он хочет отнять корону у Ги И на трон посадить Изабелль. Те, кто были друзьями, стали враги В этот светлый месяц апрель. В гербе де Ридфора ревущий лев, В осанке — львиная стать, И рвется он, осторожность презрев, Изменника покарать. Однако доблестный Балиан Сумел настоять на том, Что войны не должно быть меж христиан, Осененных Священным Крестом. И вот великий магистр де Ридфор, И великий магистр де Мулен, Балиан д'Ибеллин, что вмешался в спор Сторонников двух королев, Реджинальд Сидонский, а также Гийом Архиепископ Тира, После Пасхи, светлым апрельским днем Едут посланцами мира. В то время проклятый султан Саладин Задумал на Акру поход, И вот уж Малик Афдал, его сын Могучее войско ведет. Пройдя через земли Раймонда, они Пересекли Иордан — Семь тысяч всадников и коней, Сильный отряд мусульман. Жерар де Ридфор, заслышав о том, Коня повернул на закат. И девять десятков людей при нем — Храма Господня солдат. Их встретил магистр Роже де Мулен, Что белым крестом храним, И сорок рыцарей, в Назарет, Вступившие вместе с ним. Еще де Ридфор в гарнизоне набрал Четыре сотни солдат, И Жак де Милли, его маршал, вскричал: «Ридфор, слишком мал отряд!» Но длань воздел магистр де Ридфор, Обращаясь к своим войскам: «Скакать мы будем во весь опор, Не дадим пощады врагам!» И в первый день мая, в пресветлый день Якова и Филиппа Повел магистр де Ридфор людей Навстречу Афдалу Малику. Они сошлись у бурлящих вод, Под сенью пальмовых крон, Там, где на запад поток течет Поток, что зовут Киссон. В гербе Ридфора ревущий лев, И клич прозвучал меж гор: «К оружию, братия, смерть презрев! Vive Dieu Saint Amour!» Любовь Господня его вела, Был твердо уверен он, Что царственный лев победит орла У вод потока Киссон… Томас остановился на секунду, чтобы перевести дыхание, и поднял голову. Все собравшиеся в зале смотрели на него. Лица рыцарей горели воодушевлением и боевым азартом. Приор улыбался уголками губ. Но разительней всего была перемена, случившаяся с верховным магистром. Казалось, Жак де Моле очнулся от сна. Голос Томаса, или слова, или музыка — или, быть может, упоминание льва — вызвали его оттуда, где он пребывал до сих пор. В ястребиных глазах вспыхнули золотые искры, взгляд наполнился жизнью и страстью. Только теперь Томас поверил, что перед ним человек, готовый повести воинов Храма в новый крестовый поход — повести и одержать победу. |
