Словак обрадовался. И через некоторое время укатил в Братиславу на своей машине.

Стоял апрель 1940 года, сильно потеплело. Ясному сообщили, что Крно пересек границу СССР и возвращается в Москву. Близился момент истины — вербовка. А для нее нужно создать все условия. Это процесс чем-то схож с соблазнением красавицы — все должно быть тщательно продумано, подготовлено и состояться, желательно по обоюдному согласию.

В день возвращения Крно позвонил Кузнецову на квартиру, сунув пятнадцать копеек в прорезь уличного телефона-автомата, и заговорщически произнес:

— Я привез вишню.

— Сколько? — поинтересовался Николай.

— Двести грамм.

В переводе на нормальный язык это означало, что он привез двести часов.

— Надо бы встретиться, — продолжил Крно. — В Измайлово?

Все было готово для операции, но проводить ее на людях нельзя. Нужно затянуть секретаря посольства на конспиративную квартиру. И эта задача представлялась не такой легкой.

— Не могу. Я не выхожу из дома, — ответил Кузнецов. — При посадке неудачно приземлились, ногу сломал. Вон, врач ко мне ходит.

— Ты же знаешь, я не могу к тебе прийти! — с отчаянием воскликнул словак.

— Ну, значит, придется подождать месяца три, пока с меня не снимут гипс, — сокрушенно произнес Кузнецов.

От этой перспективы дипломат чуть не уронил трубку. Три месяца! А деньги?! И он решился:

— Ладно. Буду.

Ясный прихватил с собой своих самых лучших сотрудников. Перед назначенным временем они взяли под контроль вход в дом и выставились на лестничной площадке — там был закуток, будто специально созданный для наблюдения за квартирой. Потянулось томительное ожидание. Больше всего оперативника во время операций нервирует именно ожидание. Столько сил вложено, столько расчетов — а вдруг клиент не придет.

Но дипломат пришел. С пустыми руками — без сумки. Интересно, где обещанные двести часов?

Словак осмотрелся, вошел в подъезд. Поднялся наверх. Нажал на кнопку звонка.

— Иду, — крикнул недовольно Кузнецов и распахнул дверь.

Нога его была в гипсе. Добрые врачи НКВД перетянули ногу так, что он на самом деле еле ходил, и ему не нужно было играть больного — у него и так все болело.

Ясный сказал помощникам:

— Ждем десять минут. Им же нужно поговорить, расслабиться.

Через десять минут он настойчиво позвонил в дверь.

— Кто? — спросил Кузнецов.

— Дед Пихто! Вы нижнюю квартиру залили! — крикнул Ясный — это любимый трюк милиции.

Николай открыл дверь. И увидел милицейское удостоверение, которое ему ткнули в нос.

— Милиция. Начальник районного уголовного розыска. — Ясный зашел в квартиру.

— Какая милиция? — завопил Кузнецов. — Я больной и попрошу меня не беспокоить.

Следом ломанулись сотрудники, рассредоточиваясь по комнатам. Крно был в спальне.

— Мы разыскиваем скрывшегося преступника, — продолжил ломать комедию Ясный. — Кто хозяин квартиры?

— Я, — объявил Кузнецов.

— Во, ты-то нам и нужен. Разбил самолет, вредитель, думаешь тут в гипсе отсидеться? Отвечать кто будет? — Ясный кинул взгляд на Крно и подозрительно осведомился: — А вы кто?

— Да никто. Просто пришел навестить знакомого. — По-русски секретарь посольства говорил без акцента.

— Что, и паспорт у вас есть?

— В гостинице.