— Очень хорошо, сэр. Мы сядем через пять минут. — Чайвз просительно посмотрел на своего хозяина. — Сэр, я и в самом деле должен остаться в тылу, когда вы высадитесь?

— Кто-то должен прикрывать нас, готовый ввязаться в драку, если понадобится. Мы — разведчики, а не герои. Если я вызову тебя и скажу: «Беги», Чайвз, ты дашь деру.

— Да, сэр, — выдавил из себя шалмуанин. — И все же, пожалуйста, позвольте мне опротестовать ваше решение не надевать брони, в отличие от ваших людей.

— Я хочу иметь возможность пользоваться всеми органами чувств. — Флэндри криво усмехнулся и потрепал его по теплому зеленому плечу,– Боюсь, я частенько злоупотреблял твоей преданностью, старина. Но до сих пор ты меня не подводил.

— Благодарю вас, сэр. — Чайвз смотрел на свои руки. — Я... постараюсь... соответствовать.

Время летело.

— Внимание! — раздалось с экрана. — Вы сошли с курса! Вы на совершенно запретной территории!

— Говори, говори, — усмехнулся Флэндри. Он наполовину надеялся спровоцировать реальный отпор. Голос только порицал.

Раздался глухой удар, корабль содрогнулся. Завывания ветра и двигателей стихли. Они сели.

Флэндри рывком поднялся из своего кресла, схватил боевой шлем и на бегу надел его. Под шлемом он уже носил экран от телепатического воздействия, как и все остальные на борту корабля. Кроме этого, на нем не было ничего, кроме серого комбинезона и прочных кожаных башмаков. На груди и спине висели силовые батареи и панель управления гравипояса. В поясных сумках были полевые рационы, аптечка, фляжка воды, боеприпасы, бластер, пистолет и мерсейский боевой нож.

Во главе дюжины денницианских морских пехотинцев Флэндри промчался по выдвинувшемуся из корабля пандусу и спрыгнул на поверхность Херейона. Под прикрытием корпуса «Хулигана» он огляделся по сторонам, держа оружие наготове.

Посвист ветра — режущего, холодного и сухого. Он нес железный привкус нескончаемых песчаных пространств. В фиолетовом безоблачном небе горело полуденное красное солнце: большего диаметра, чем видимый с Терры Сол, менее яркое, чем солнце Диомеды. Прищурясь, он мог смотреть на него несколько секунд, не боясь ослепнуть, а сквозь ресницы различал чудовищные темные пятна и полосы. Светило не зайдет еще много часов — древняя планета вращалась так устало...

Дюны цвета киновари и охры, простиравшиеся до горизонта, были перечеркнуты длинными лиловыми тенями. Тут и там возвышались изъеденные обломки скал, синевато-багровые от минеральных осадков, утесы, которые когда-то были горами. Вдалеке пустыня казалась совершенно мертвой. Вокруг города росли редкие кусты, листья которых радужно переливались, как кристаллы. Сам город стоял на основании, уходящем глубоко в землю; за истекшие века почва вокруг выветрилась, сделав необходимым регулярный ремонт.

Город не был огромным муравейником, как на Терре или Мерсейе, — на Херейоне вообще ничего такого не было. Это был овал примерно десяти километров шириной в самой широкой части, совершенство пропорций которого Флэндри распознал издалека, хотя и сам не знал, каким образом. Здания по периметру были одноэтажными, со стройными колоннами. За ними, поднимаясь все выше и выше, дома росли, пока не превращались в башни. Гармония цветов и оттенков нарушалась немногочисленными окнами, взаимодействие геометрических фигур вызывало иллюзию бесконечности. Дух возносился вслед за этими линиями и изгибами, внимая их беззвучной музыке.

И тишина... только слышалось бормотание ветра.

Прошло бесконечно долгое время.

— Боже милостивый, — вздохнул лейтенант Вимезал.