Это было преступлением, — эксплуатация и угнетение людей.

Джеффри улыбнулся в предвкушении предстоящего. Наказание тиранов, вот для чего действительно стоило жить! К несчастью, законных оснований для этого практически никогда нет.

— Как зовут этого предводителя?

— Никто его не знает и даже не видел.

Джеффри нахмурился.

— Что, даже эльфы?

— Даже эльфы, хотя мы и не видели, но знаем, что он отдает свои приказы воинам и девам-воительницам, и знаем, какова эффективность этих приказов!

— Да, эффективность у них должно быть высокая, — глубоко задумавшись, произнес молодой воитель, — но имя-то у него есть, наверное?

— Есть, он называет себя Ртутью.

— Странное имя, но дано с юмором! Так и должны звать человека, которого не могут найти! Значит, в его армии не только мужчины, но и женщины-воительницы?

— Самые настоящие воины, их двадцать, и каждая из них в схватке стоит двадцати людей лорда.

Джеффри задумался, сколько ярости и ненависти должно быть в них, и нахмурился. Он был воспитан, зная, что нельзя поднимать руку на женщину, но женщины, взявшие в руки оружие и начавшие убивать, в расчет не шли. Лучше отыскать этого бродягу по имени Ртуть и сдать правосудию или наконец просто убить в схватке, что проще.

— Мне понадобятся люди для сбора трофеев, — озабоченно проговорил он.

— Король не может послать с тобой армию — иначе разбойник возомнит о себе невесть что! Как печально, что он нанес поражение графу, если против него выступит королевская армия, это будет уже полномасштабное восстание.

Джеффри насупился, он хорошо понимал, что это значит.

Ртуть станет своеобразным магнитом, собирающим всех недовольных под свои знамена. За время правления Туана и Екатерины такое уже случалось, и всегда остается вероятность того, что следующий раз мятежники могут достичь успеха. Опасность не велика, но все же ее тоже необходимо учитывать.

Гораздо вероятнее иной исход. Многие поместья и фермы сгорят, а крестьяне погибнут.

— Так вот, значит, как! Его величество не может послать армию, он считает нужным послать меня!

— Не слишком переоценивай себя! — недовольно отозвался Пак. — Если ты будешь считать себя сравнимым с целой армией, то можешь скоро погибнуть.

Джеффри промолчал, они оба хорошо знали, что он так не считает. Тем не менее юноша счел нужным успокоить друга:

— Не волнуйся, я знаю, что у меня всего две руки и две ноги, я не смогу нанести поражение всей королевской армии, но я могу найти и победить предводителя мятежников. Хотя, конечно, вряд ли рыцарю пристало сражаться с крестьянином.

— Тогда возьми его в плен, если получится, но не колеблись, если встанет вопрос о твоей жизни, нет позора в убийстве крестьянина, нанесшего поражение графу и его армии.

— И большая честь освободить крестьян от тирана и разбойника, — улыбнулся молодой Чародей. Пульс его участился в предвкушении заварушки, — Благодарю тебя за отличную новость, Пак, я уже начинал загнивать от безделья.

«И не только в этом смысле», — заметил про себя Пак, а вслух сказал:

— Поезжай с легким сердцем и возвращайся быстрее.

— Конечно, — уверил его юноша, — все законы рыцарства говорят о том, что это благородное дело. — Еду!

Вскочив на коня, Джеффри поскакал по дороге. Пак уже в который раз изумился неразумности смертных и стоял теперь, глядя вслед молодому рыцарю. Джеффри так торопился навстречу смерти, что даже не заехал домой переодеть чистую рубаху.

Джеффри не собирался заезжать домой, все необходимое было у него в седельных сумках.