— Ну что ж, может, не на этом суде… что ты еще хочешь услышать, милорд герцог?

— Многое, госпожа, но относительно этого дела — все. Позволь поблагодарить тебя и еще раз прости за то, что обеспокоил тебя!

— Не за что, милорд, — и исчезла.

Диармид поднял голову.

— Факты налицо! Я признаю эту женщину невиновной в убийстве графа, она действовала в пределах самозащиты!

Сердце Ртути рвалось из груди, Джеффри не предал ее.

Зал стих, и Диармид продолжил:

— Но признаю ее виновной в неоднократных грабежах и противлении королевскому офицеру, пытавшемуся ее арестовать.

Я прощаю ей смерть рыцарей оттого, что это было самозащитой, это противозаконно, но понятно и оправдано. Однако рану, нанесенную офицеру короля, простить нельзя!

Все молчали, но сердце Ртути обливалось кровью, и она с надеждой посмотрела на Джеффри.

— Милорд, прошу о снисхождении, — взмолился Джеффри.

— Может быть, если к тому есть основание, — веско заметил герцог.

— Прошу за нее, милорд, потому что она удивительная женщина, добрая, великодушная и справедливая. Об этом легко судить по тому, как она заботилась о людях, за которых отвечала и о которых заботилась и берегла. Да, она жестоко наказывала сильных, угнетающих слабых! Но ее мягкость и мудрость в отношении слабых, милорд, не знала границ. Мы вместе провели не один день в пути, и эта хрупкая женщина, ни секунды не задумываясь, рискнула своей жизнью, защищая от подлецов-разбойников жителей этой деревни, захваченных и угнетаемых разбойниками. Более того, она помогла нам, мне и моему брату Грегори привести к тебе на суд ведьму Морагу. Она уже оказала услугу твоей милости и заслуживает снисхождения! Прояви милость, и она до конца своих дней будет защищать твое правосудие и станет опорой для короны!

— Возможно, это и так, но мне нужно больше, чем твое слово, сэр Джеффри.

Ртуть таяла.

Герцог громко спросил:

— Кто еще готов высказаться за эту женщину?

Корделия вышла вперед и громко сказала:

— Я и мой жених!

Герцог удивленно поднял глаза.

— Ты высказываешься за эту женщину, брат?

— Да, — ответил принц.

Зал снова зашумел.

— Что ты можешь сказать о ней?

— То, что можно сказать о боевом товарище, мы вместе сражались против разбойников в графстве Фрит. У нее доброе сердце, и она всегда готова защитить слабого. Она настоящая леди, хотя и не по рождению!

Диармид кивнул Корделии:

— А ты?

— Подтверждаю, милорд. Она помогала мне лечить раненых и пострадавших. А также помогла перевязывать раненых противников после боя. Она добра и внимательна. А дав слово, держит его.

Диармид посмотрел на придворных.

— Я признаю ее невиновной, она не будет казнена.

У Ртути подогнулись колени. Она собрала все силы, чтобы не упасть, и бессознательно вцепилась в руку Джеффри, которую он предложил ей для опоры.

— Однако я не могу совсем освободить ее от наказания! Вот мой приговор! Со своими разбойниками она отправится в Раннимед и несколько лет будет служить в королевской армии.

Ртуть сразу поняла, насколько разумным было это решение, так она избежит мести со стороны Лаэга.

— Но сама она не останется надолго на службе. Пять лет она должна, как все странствующие рыцари, бороться со злом в тех местах, где будет пролегать ее путь. Таково мое решение, таков приговор, ваши величества. Подтверждаете ли вы его?

Туан кивнул, но королева засомневалась:

— Она была разбойницей, одной из самых отчаянных…

— Верно, но она уже начала искупать вину!

— Что ж, верно, но она должна странствовать в сопровождении рыцаря, которому мы доверяем!

— Прекрасная мысль! Сэр Джеффри, готов ли ты взять на себя ответственность за эту женщину и пять лет удерживать ее в рамках закона?

— Согласен! — радостно отозвался Джеффри.