Герцог Диармид молчал, положив подбородок на кулак, не мигая и не шевелясь. Один за другим придворные посматривали на него и замолкали. Когда все стихло, король Туан спросил:

— Что ты решил, милорд герцог?

— Вот мое решение, — провозгласил Диармид, и голос его отчетливо прозвучал в самых дальних уголках зала. — С женщиной обошлись бесчестно, и ничто не восстановит того, что она потеряла. Она принялась мстить самовольно и больше не должна видеться с рыцарем-предателем. — Он повернулся и строго посмотрел на сэра Надира. — Но я не хочу его видеть. Здесь, на моей земле, не должно быть рыцарей, которые презирают свои клятвы. Отдай свой пояс. Надир, ты больше не рыцарь.

Зал недовольно зашумел. Неслыханно, чтобы рыцаря лишали его звания!

Диармид снова подождал, пока все замолчат, и продолжил:

— Отправляйся в монастырь и молись год. — Он замолчал, Граф Надир неподвижно стоял, глядя на него и держа руку на рукояти меча, но спустя минуту он сдержанно поклонился.

— Ты великодушен, милорд.

— Я рад, что ты все правильно понял, — голос Диармида по-прежнему звучал строго. — Сверх этого я не стану тебя наказывать. А теперь уходи, милорд, и моли Бога о прощении и просветлении. Если ты ослушаешься, ты будешь повешен! — Опять подождал, пока затихнет гул, и закончил:

— Через год можешь выйти из заточения и найти рыцаря, который примет тебя в качестве оруженосца. Если ты проявишь себя достойно, ты снова сможешь стать рыцарем.

— А как же… как же мой дом и добро? — запинаясь, спросил рыцарь.

— Твой дом и земля принадлежат твоему лорду, ты их получил от него в пользование. Теперь они возвращаются к нему и будут переданы более достойному человеку.

В зале воцарилась неестественная тишина, герцог затронул интересы всех аристократов.

— Личные вещи можешь взять с собой, — разрешил Диармид, — все, кроме золота, которое ты добыл с помощью этой доверчивой женщины. Оно будет возвращено ей. — Он посмотрел на графа Надира. — Каждая монета! Любая мелочь, которую ты взял себе, милорд!

Граф Надир с обидой смотрел на юношу вдвое младше себя, который неожиданно обрел над ним власть.

— Что же касается тебя самого, — продолжал вершить суд Диармид, — ты виновен в соучастии в обмане этой женщины Мораги, но только в соучастии. Ты проследишь за наказанием рыцаря, убедишься, что он выполнил мое повеление и проведет год в монастыре. Ты также должен озаботиться тем, чтобы те, кто служил этой женщине, не были наказаны.

— Иди своей дорогой, — обратился между тем герцог к Мораге, но больше никогда не переступай закон. Мастер Грегори!

«Почему только мастер? — подумала Ртуть. — Почему не милорд, как только что изгнанный граф?»

Грегори выступил вперед.

— Слушаю тебя, милорд герцог?

— Проводи эту женщину в Раннимед. Я хочу, чтобы она предстала перед королевскими ведьмами не одна. Ты познакомишь ее с ними. И пока королева не приняла ее на службу или не возложила не нее какие-нибудь обязанности, эта женщина не должна считать себя свободной от закона.

Морага молча смотрела на него. Грегори наклонился к ней и что-то шепнул. Она, вздрогнув, присела в поклоне.

— Благодарю тебя, милорд. Благодарю от всего сердца! Ты мудр и более милостив, чем я смела надеяться.

— Хорошо сказано, — одобрительно кивнул Диармид, он по-прежнему, казалось, видел в ней только объект дела, а не женщину. — Надеюсь на твое понимание. Мастер Грегори, благодарю тебя.

Придворные немного расслабились и снова зашумели.