Изменить размер шрифта - +
..

Но мальчик с девочкой, не откликаясь, быстро спускались вниз по лестнице.

А по двору уже бродили сумерки, если можно так назвать тот матовый жемчужно-серый свет, что ложится на дома, деревья и асфальт в преддверии безумно длинной из-за этих долгих сумерек белой ночи. Володя и Иринка сели за акациями на скамейку, и Володя заявил:

— Ну и противный старикашка!

Однако Иринка возразила:

— Нет, он просто больной и... одинокий.

Но Володя девочку тотчас прервал:

— Да брось ты! Не в том дело, что он одинокий. Он... странный очень, этот старикашка. Притворяется глухим, а сам не хуже волка или рыси слышит. А потом... потом он еще и врет вдобавок. Говорит, что не золотой его палаш, а на самом деле — я же вижу! — вся рукоятка палаша и гарда из чистого золота отлиты!

— Да откуда тебе знать? — попробовала возразить Иринка, но Володя и здесь нашелся:

— Несложно догадаться: у нас, к примеру, есть подсвечник бронзовый, но с позолотой — ему лет двести. Так вот на нем вся позолота вытерлась, и бронза темная видна. А почему же, скажи, эфес палаша, как новенький, сияет, а ведь он в боях, наверно, был, где позолоту в два счета мог бы потерять. Так ведь не потерял, а сияет, как свеженький пятак!

Володя думал, что Иринка восхитится его «тонкой» логикой, но девочка, напротив, резко встала со скамейки и сказала:

— Да ну тебя со всеми этими саблями и пистолетами! Не люблю я этого всего! Ты разве не понимаешь: ими у-би-ва-ли! Убивали! А ты всем этим восторгаешься, любуешься! Противно даже!

Обиженный Володя, уязвленный прямо в сердце, молчал, сопел. Потом спросил, угрюмо и без надежды в голосе:

— Так мы пойдем с тобой на Шкиперский проток? Отец отпустит?

Помедлив, Тролль ответила:

— Пойдем... А папе я скажу, что с девчонками поедем в Павловск. Ну, до завтра, — и растворилась в кустах акаций, спеша к своей парадной.

Володя, недовольный собой, тоже поплелся к своему подъезду. Долго, очень долго поднимался он по лестнице на пятый этаж, все размышляя дорогой о странном старике и его оружии. Но почему он был так недоволен собой? Наверно, потому, что не являлся обладателем тех сокровищ, что показал ему сегодня ворчливый старик. О, если бы у Володи был хотя бы тот прекрасный палаш с золотым эфесом, он непременно превратился в смелого кавалергарда, и тогда любая девочка взглянула бы на него куда более ласково, чем прежде.

А подойдя к дверям своей квартиры, Володя сунул руку в карман в поисках ключа, и пальцы наткнулись на холодный, тяжелый браунинг. Володя вытащил его и жалко улыбнулся. Пистолет, являвшийся еще совсем недавно пределом его мечтаний, казался теперь неинтересной, мертвой железкой, уродливой, а главное, ненастоящей.

Володя подошел к мусоропроводу, нажал на педаль, и браунинг возможный путь к бесстрашию и мужеству — со скрежетом и громыханьем понесся вниз, и этот грохот казался Володе похожим на далекие выстрелы.

А ночью приснился Володе странный сон. Будто поднялся он с постели, оделся и вышел на улицу. Осторожно подошел к дверям квартиры Ивана Петровича, открыл свой ящик с инструментами и стал стамесками и дрелью выламывать замок. Но дверь беззвучно и внезапно отворилась — старик в кальсонах стоял и улыбался, а в его руке, поблескивая золотым эфесом, был зажат палаш. Но Володя ухитрился юркнуть в комнату, сорвать с ковра шпагу и принялся сражаться с дедом. А тот, удало парируя Володины выпады, все наступал, фехтуя легко, как юноша, а в левой его руке болтался на проводке слуховой аппарат, которым Иван Петрович норовил треснуть по голове своему противнику. А Володя думал: «Так я и знал — старик лишь притворяется глухим...» Потом тяжелый клинок палаша выбил шпагу из рук Володи, и острая сталь пронзила тело мальчика, но почему-то в том месте, где находилось продолжение спины.

Быстрый переход