Линнет поспешила в свою комнату, где никто не помешает ей читать письма. Как только увидела знакомый почерк брата на одном из них, сразу заскучала по Франсуа. Ей так не терпелось поскорее открыть письмо, что она даже не стала тратить время и зажигать лампу. Она встала у узкого окна, где пришлось напрягать глаза, чтобы видеть в тусклом свете пасмурного дня.

Первым она прочла письмо от своего секретаря. Какой же молодец мастер Вудли! Он продал большую часть ценного фламандского сукна, которое она привезла в Лондон, и по очень неплохой цене. Как она и ожидала, с другим заданием он мало продвинулся. После стольких лет обнаружить, куда ушла дедушкина собственность и в чьи руки, — дело не из легких.

Она отложила в сторону это письмо и взяла письмо Франсуа.

«Моя дорогая Линнет!

Твой древний мастер Вудли гоняет меня в хвост и в гриву. Умоляю тебя, дорогая сестра, немедленно возвращайся и спаси меня от него и этих треклятых счетов.

Обнаружить местонахождение лиц, которых ты просила меня найти, оказалось пустяковым делом для человека моих талантов. Должен предупредить тебя, однако, что поговорить с ними может оказаться значительно труднее. Объясню, когда увидимся. Разве это не достаточно заманчиво, чтобы привести тебя назад в Лондон?

Если ты в скором времени не освободишь меня от этого беспощадного мастера Вудли, я за себя не отвечаю.

С любовью, твой преданный брат Франсуа».

Бедный мастер Вудли! Линнет надеялась, Франсуа не замучил его своими выходками. Она устремила взгляд на пелену дождя, пытаясь догадаться о значении намеренно таинственного послания Франсуа.

Франсуа явно нашел Леггета и Хайгема, которые, как она надеялась, помогут разгадать тайну того, что произошло с прибыльным дедушкиным предприятием десять лет назад. Леггет — один из тех купцов в Лондоне, которым, она знала, можно доверять. Когда дедушкины кредиторы наступали, он пришел к ним домой среди ночи и помог им уехать из Лондона. Он даже оплатил их билеты на корабль до Кале.

Если верить этой свинье Мичеллу, Хайгем — один из тех, кто был в их лондонском доме в тот день, когда они с Франсуа прятались под кроватью, Мичелл сказал, что именно у Хайгема была та необычная трость с серебряным наконечником, которую она помнит.

Она не надеялась узнать голоса мужчин по прошествии стольких лет, но до смертного часа будет помнить ту серебряную лапу, стучащую по полу.

Мичелл сказал ей, что они с этим Хайгемом получали указания от кого-то третьего, чьего имени никогда не знали. Но Мичелл лжет. В тот день указания давал тот самый тип с тростью. А теперь, когда Франсуа нашел Хайгема, она намерена выяснить, был ли он еще одним посредником или человеком, который стоял за всем этим.

Пришла пора ей совершить поездку в Лондон.

Джейми вытер капли дождя с лица рукавом. Проклятие, льет как из ведра.

— Дичи нет, — сказал Оуэн, натягивая поводья своего коня и стараясь проехать рядом с Джейми сквозь заросли кустов. — У зверей хватает ума оставаться в укрытии.

Джейми настоял, чтобы они поехали поохотиться, несмотря на холод и дождь. Ему надо было убраться из замка, иначе он сошел бы с ума. Каждый раз, видя Линнет в большом зале, он ловил себя на том, что мучительно гадает, кого из мужчин она взяла себе в любовники.

Или даже нескольких. Кровь стучала у него в ушах всякий раз, когда он вспоминал ее слова о том, что ей требуется больше, чем один.

К счастью, в это затишье перед Рождеством в Виндзоре было мало аристократов или богатых купцов. Но поскольку Линнет ясно дала понять, что не ищет мужа, то она спокойно могла завязать интрижку с кем-нибудь из многочисленных секретарей, грумов, сокольничих или стражников. Таких мужчин в Виндзоре хоть пруд пруди.

— Чего такой мрачный, друг мой? — спросил Оуэн.

— Проклятый дождь затекает за шиворот.