— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу, чтобы ты сердилась на меня за чересчур активные извинения.

Если Фэйт примет торт, то это будет равносильно перемирию. Им еще долго предстоит работать вместе, поэтому надо наладить отношения. Вот если бы только сердце не начинало биться в несколько раз быстрее каждый раз, когда она видела Габриеля.

— Так ты согласна? — Габриель не сводил с нее глаз. — Ты же не хочешь остаться без сладкого, тем более что это знаменитый шоколадный торт Сесилии.

— На вид он очень вкусный. — Да и Габриель выглядел ничуть не хуже. Чтобы отогнать навязчивые мысли, Фэйт сказала:

— В вашей семье все хорошо готовят?

— Все, кроме матери. Домашнее хозяйство никогда ее не интересовало. Раньше — потому что ей приходилось много работать на ферме, помогая отцу, а теперь — потому что у нее есть занятие поважнее, ведь она управляет делами города.

Анна-Лиза начала жевать ее волосы, и Фэйт осторожно вытащила прядь из ее ротика.

— Должно быть, тебе было с ней нелегко.

— Я давно уже оставил надежду, что мои родители изменятся. У меня совсем иные представления о том, какой должна быть семья.

Фэйт стала разглядывать портреты, которые висели на стенах и стояли на каминной полке. Дом, дети, любовь…

— По-моему, у вас прекрасная семья.

Габриель пожал плечами.

— А о чем мечтаешь ты? — спросила его Фэйт.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Просторный дом, любящая жена, куча детишек и собака.

Сегодня Фэйт видела, как этот зубастый великан весело играл с дочерьми Сесилии, и она впервые почувствовала симпатию к псу. Редкая собака позволит детям делать с собой то, что разрешал девочкам Фрэнк.

— Очень похоже на твою семью, — заметила Фэйт, неохотно признаваясь самой себе, что и ей хочется того же.

— Пожалуй. — Он снова протянул ей тарелку.

У Фэйт потекли слюнки, особенно при виде цветка, покрытого розовой глазурью.

— Глазурь — это моя слабость.

— Тогда почему бы тебе не съесть этот кусочек?

— У меня заняты руки.

Их глаза встретились. В висках Фэйт стучала кровь. Она крепче обняла малышку и попыталась взять себя в руки. Нельзя, чтобы Габриель заметил, как она на него реагирует.

Он улыбнулся.

— Открывай рот.

Это не предвещало ничего хорошего, но Фэйт ничего не оставалось, как приоткрыть губы. Габриель аккуратно засунул ложечку ей в рот. Фэйт сомкнула губы и облизнула ложку. Торт был такой нежный, что таял на языке.

Габриель отнял ложечку.

— Нравится?

— Никогда не пробовала ничего вкуснее. — Фэйт облизнула губы. — Спасибо.

Он снова поднял ложку.

— Еще хочешь?

Да, но это совсем уже ни в какие ворота не лезет.

— Лучше не надо.

— Ты уверена?

Теперь Фэйт ни в чем не могла быть уверена.

Она хорошо знала себя и догадывалась, чем все это может кончиться. Фэйт не могла допустить очередную ошибку.

Однако, глядя в его глаза, она размышляла: будет ли это действительно ошибкой? А вдруг на этот раз ее ожидает нечто удивительное и прекрасное?

Глава восьмая

Он наконец-то появился в ее жизни — ее долгожданная любовь. Она провела в одиночестве целую вечность, сидя взаперти в мрачной неприступной башне.

В ее комнату через окно забрался темноволосый рыцарь. Высокий, мужественный, принадлежащий ей одной.

Он склонился у ее ног, и его оружие звонко стукнулось о каменный пол.