Ния заметила с упрёком:

- Прости, пожалуйста, но вы могли бы раздать её бедным.

Виновато шмыгнув, девочка прошептала:

- Понимаешь, мама сама росла… Ну, не то, чтобы прямо совсем в бедной семье! Но у них вечно всего было в обрез. Моя бабушка медсестрой работала, получала копейки, а деда в шахте завалило. И у мамы до сих пор дикий страх остаться разутой-раздетой! Фобия какая-то… Она не может ни с одной тряпкой расстаться – а вдруг пригодится? Всё на старость откладывает. Мне её даже жалко, честное слово!

В другое время Ния непременно продолжила бы этот разговор и посочувствовала девочке, но сейчас её мысли были заняты одним лишь Леем. И она деловито спросила:

- А замок на этой гардеробной есть? Там его могут спрятать?

- Какой-то есть… Я не помню.

Гадюка вежливо поинтересовалась:

- Тебе не будет противно спрятать меня под майкой? Вдруг мы столкнёмся с твоим отцом или с кем-то из слуг.

- Только не щекотать! – предупредила Маша и ловко сунула её за пазуху. – Тебе что-нибудь видно? Ты, вроде, не просвечиваешь.

- Будет крайне любезно с твоей стороны, если ты станешь проговаривать про себя, что видишь. В случае необходимости, разумеется. Считать ступеньки совсем необязательно.

Девочка весело откликнулась:

- Как скажешь!

И выскользнула из комнаты. Прислушавшись, Маша на цыпочках направилась к гардеробной. Дом словно затаился, но всё же в нём не прекращалась жизнь: доносилось звяканье из кухни, где-то скрипнула дверь. Ловя каждый звук, девочка быстро пробежала по длинному коридору второго этажа и остановилась у двери в углу.

- Мы пришли, - сообщила она вполголоса и тронула ручку.

Их обеих постигло разочарование: дверь оказалась даже не заперта, а внутри никого не было. На всякий случай Маша всё же побродила между рядами старых шуб и костюмов, и даже позвала Лея по имени, но никто не отозвался. Ния в нетерпении высунула маленькую голову сквозь вырез горловины, и жадно принюхалась.

- Его здесь не было, - вздохнула она.

- Точно?

- Можешь не сомневаться.

- А ты умеешь искать по запаху? – оживилась Маша.

Но Ния обиделась:

- Я что – собака, по-твоему?

- Да ладно, не злись. Но раз у тебя такой нюх, почему бы его не использовать?

- Обоняние, а не нюх, - проворчала змея. Но быстро сдалась: - Хорошо, я попробую. Пойдём в коридор.

Маша тронула пальцем плоскую змеиную голову:

- Ты спрячься пока. Вдруг там кто-то…

Договорить она не успела. Дверь в гардеробную распахнулась, и отцовский голос резко выкрикнул:

- Кто здесь? Выходи!

Глава 22

Артистические способности

Потом самой было смешно и немного стыдно вспоминать, какой спектакль она разыграла. Застигнутая отцом в комнате, куда не заглядывала годами, Маша мгновенно сообразила, как оправдаться. Ещё не рассеявшийся до конца сон вспыхнул озарением. И когда отец с подозрением спросил, что она здесь делает, Маша громко всхлипнула, прижавшись к старому платью матери:

- Я так по ней соскучилась… Просто не могу уже!

И он поверил, ведь её рот кривился так жалобно, а плечики тряслись так горестно. Быстро подойдя к дочери, Николай Михайлович с состраданием обнял её, а Маша предусмотрительно прикрыла руками лицо и змею за пазухой.

- Мама скоро вернётся, - успокаивал он. – Три дня осталось. Потерпи, малышка.

От нежности, прозвучавшей в его голосе, у Маши и впрямь навернулись слёзы. Она подняла покрасневшее лицо:

- Хорошо, папочка. Я потерплю.

- Пойдём завтракать. Я как раз шёл будить тебя.

- А я уже проснулась, - повеселела она.